Азимов Айзек
Вставьте шплинт А в гнездо Б
Айзек Азимов
...Вставьте шплинт А в гнездо Б...
Из всех моих рассказов у этого самая необычная история. Причем
он самый короткий из когда-либо написанных мною.
Произошло это приблизительно так. 21 августа 1957 года я
принимал участие в дискуссии о средствах и формах пропаганды
научных знаний, передававшейся по учебной программе Бостонского
телевидения. Вместе со мной в передаче участвовали Джон Хэнсен,
автор инструкции по использованию машин и механизмов, и
писатель-фантаст Дэвид О. Вудбери.
Мы дружно сетовали на то, что большинство произведений научной
фантастики, да и техническая литература тоже, явно не дотягивают
до нужного уровня. Потом кто-то вскользь заметил насчет моей
плодовитости. С присущей мне скромностью я весь свой успех
объяснил невероятным обилием идей, исключительным трудолюбием и
беглостью письма. При этом весьма опрометчиво заявил, что могу
написать рассказ где угодно, когда угодно и в каких угодно - в
разумных пределах - условиях. Мне тут же бросили вызов, попросив
написать рассказ прямо в студии, перед направленными на меня
камерами.
Я снисходительно согласился и приступил к рассказу, взяв в
качестве темы предмет нашей дискуссии. Мои же оппоненты даже не
помышляли, чтобы как-то облегчить мою задачу. Они то и дело
нарочно обращались ко мне, чтобы втянуть в дискуссию и таким
образом прервать ход моих мыслей, а я, будучи довольно
тщеславным, продолжал писать, пытаясь в то же время разумно
отвечать.
Прежде чем получасовая программа подошла к концу, я написал и
прочитал рассказ (потому-то он, между прочим, такой короткий), и
это был именно тот, который вы видите здесь под заглавием
"...Вставьте шплинт А в гнездо Б..."
Впрочем, я немного смошенничал. (Зачем мне вам лгать?) Мы трое
беседовали до начала программы, и я интуитивно почувствовал, что
меня могут попросить написать рассказ об этой программе. Поэтому
на всякий случай я несколько минут перед ее началом провел в
раздумье.
Когда же они меня попросили-таки, рассказ уже более или менее
сложился. Мне оставалось только продумать детали, записать и
прочитать его. В конце концов в моем распоряжении было всего 20
минут.
Дейв Вудбери и Джон Хэнсен, неуклюжие в своих скафандрах, с волнением наблюдали, как огромная клеть медленно отделяется от транспортного корабля и входит в шлюз для перехода в другую атмосферу. Почти год провели они на космической станции А-5, и им, понятное дело, осточертели грохочущие фильтрационные установки, протекающие резервуары с гидропоникой, генераторы воздуха, которые надсадно гудели, а иногда и просто выходили из строя. - Все разваливается, - скорбно вздыхал Вудбери, - потому что все это мы сами же и собирали. - Следуя инструкциям, - добавлял Хэнсен, - составленным каким-то идиотом. Основания для жалоб, несомненно, были. На космическом корабле самое дефицитное - это место, отводимое для груза, потому-то все оборудование, компактно уложенное, приходилось доставлять на станцию в разобранном виде. Все приборы и установки приходилось собирать на самой станции собственными руками, пользуясь явно не теми инструментами и следуя невнятным и пространным инструкциям по сборке. Вудбери старательно записал все жалобы, Хэнсен снабдил их соответствующими эпитетами, и официальная просьба об оказании в создавшейся ситуации срочной помощи отправилась на Землю. И Земля ответила. Был сконструирован специальный робот с позитронным мозгом, напичканным знаниями о том, как собрать любой мыслимый механизм. Этот-то робот и находился сейчас в разгружающейся клети. Вудбери нервно задрожал, когда створки шлюза наконец сомкнулись за ней. - Первым делом, - громыхнул Вудбери, - пусть он разберет и вновь соберет все приборы на кухне и настроит автомат для поджаривания бифштексов, чтобы они у нас выходили с кровью, а не подгорали. Они вошли в станцию и принялись осторожно обрабатывать клеть демолекуляризаторами, чтобы удостовериться, что не пропадает ни один атом их выполненного на заказ робота-сборщика. Клеть раскрылась! Внутри лежали пятьсот ящиков с отдельными узлами... и пачка машинописных листов со смазанным текстом.