Айзек Азимов
Очень плохо
Перевела Диана НЕРСЕСОВА.
Грегори Арнфельд еще жил, но дни его были сочтены. Он был болен раком, и эта опухоль не могла быть устранена хирургическим путем. А предложение попробовать химио- и рентгенотерапию он и вовсе категорически отверг.
Он полусидел, опираясь на подушку, и сказан, улыбнувшись жене:
— Я — идеальный случай, Терция, и Майк справится.
Терция не ответила на его улыбку. У нее был очень озабоченный вид.
— Существует столько других способов. Грегори. А Майк — только последний шанс. Может, обойтись и без вмешательства этой машины?
— Нет-нет, когда меня перестанут пичкать химикатами и облучать радиацией, болезнь уже настолько разовьется, что его вмешательство станет бессмысленным. И, прошу тебя, не называй Майка "эта машина".
— Грег, мы живем в двадцать втором веке. Есть столько способов лечения рака…
— Да, и Майк — один из них. И, на мой взгляд, самый лучший. Мы действительно живем в двадцать втором веке и знаем, что могут роботы. Я, по крайней мере, знаю. Я занимался Майком больше, чем кто бы то ни было. И ты это отлично знаешь тоже.
— Не потому ли ты и хочешь, чтобы он был использован, что ты сконструировал его? Да и насколько можно быть уверенным в миниатюризации? Эта технология еще моложе, чем роботика.
— Ты имеешь право сомневаться, Терция, — кивнул Арнфельд. — Но, кажется, парням, которые работают над миниатюризацией, можно доверять вполне. Они способны уменьшать и вновь увеличивать константу Планка так, что это исключает в разумных пределах, всякую ошибку. Устройство, которое позволяет это, вмонтировано в Майка. Он может уменьшаться или увеличиваться по собственному разумению, без влияния извне.
— Исключает в разумных пределах ошибку, — повторила Терция с легкой горечью.
— Большего и желать не приходится. Подумай сама, Терция. Для меня большая честь участвовать в опыте. Я войду в историю как главный конструктор Майка. Но не это самое важное. Самым большим достижением станет, что я буду человеком, которого успешно прооперирует мини-робот. По моему собственному желанию и выбору.
— Ты знаешь, что это опасно.
— Опасность скрыта во всем. Химикалии и радиация дают побочный эффект. Они могут задержать болезнь, но не остановить ее. И будешь влачить потом жалкое полусуществование. А если не предпримешь еще что-то, обязательно умрешь. А если, Майк хорошо справится с делом, я выздоровею абсолютно. Если же опухоль снова появится, — Арнфельд бодро улыбнулся, — Майк опять устранит ее.
Он сделал усилие, чтобы взять ее за руки.
— Терция, мы знаем, что пора решиться — ты и я. Давай воспользуемся обстоятельствами, попробуем. Даже если опыт будет неудачным — а он будет удачным, — он не пройдет даром.
*
Луис Секундо из группы миниатюризации покачал головой.
— Нет, миссис Арнфельд. Мы не можем гарантировать абсолютный успех. Миниатюризация очень тесно связана с квантовой механикой, а в ней много непредсказуемого. После того как МИК-27 уменьшит свои размеры, будет существовать вероятность незапланированного внезапного обратного расширения, которое, естественно, убьет… пациента. И чем более уменьшатся размеры робота, чем меньше он станет, тем больше вероятность того, что он увеличится. А когда он начнет расти снова, шансы быстрого и резкого роста будут еще больше. Обратное увеличение по-настоящему опасно.
Терция задумалась.
— Вы считаете, нечто подобное случится?
— Вероятности такой опасности, миссис Арнфельд, практически нет, но она никогда не может быть нулевой. И это мы должны уяснить.
— А доктору Арнфельду это ясно?
— Разумеется. Мы подробно обсуждали это. Он придерживается мнения, что обстоятельства оправдывают риск, — ученый на мгновение заколебался. — Как и мы…
— И все же, какова вероятность его расширения при такой величине?
— Когда МИК-27 достигнет, скажем, размера нейтрино, теоретическое время его полураспада будет порядка секунд, что означает, что вероятность расширения в эти секунды — 1:2. Но во время, когда он разрастется, он будет находиться уже в сотнях километров в космическом пространстве, и взрыв, который воспоследует, распространит, к удивлению астрономов, определенное количество гамма-лучей. Но этого не случится.
*
Миссис Арнфельд знала, что не избежать встречи с прессой. Она категорически отказалась появляться перед голокамерой, и гарантия права на личную жизнь, записанная в Мировой хартии, обеспечила выполнение этого желания.
Она чувствована себя скованно, когда сидящая перед ней молодая женщина задавала свои вопросы.
— Не является ли, помимо прочего, миссис Арнфельд, странным совпадением, что ваш супруг — главный конструктор Майка микроробота и будет также его первым пациентом?
— Вовсе нет, мисс Рот, — ответила Терция устало. — У доктора наследственная предрасположенность к этой болезни, и другие члены его семьи страдали ею. Он говорил мне об этом, когда мы только поженились, так что я была в курсе этого вопроса, и поэтому мы решили не заводить детей. Также именно по этой причине мой муж сделал свой выбор, чему посвятить свою жизнь. Он с самого начала знал, что станет его пациентом. Понимаете?
*
Миссис Арнфельд настояла на встрече и разговоре с Майком. В данных обстоятельствах ей не могли отказать. Работавший с ее мужем на протяжении пяти лет Бен Джоганес, которого она довольно хорошо знала, чтобы быть с ним на «ты», отвел ее в комнату робота.
Миссис Арнфельд видела Манка вскоре после его появления на свет, когда он еще проходил основные испытания, и робот помнил ее.
— Я рад вас видеть, миссис Арнфельд, — сказал он поразительно нейтральным голосом, слишком ровным и чистым, чтобы принадлежать человеку.
Робот не отличался особенной красотой… Его тело было почти конусообразным. Миссис Арнфельд знала, что объемистое устройство для миниатюризации находился у него в области «живота», как и мозг, чтобы увеличивать скорость реакции. Располагать мозг за высоким лбом излишний антропоморфизм, как объяснял ей муж. Все-таки это делало Майка внешне глуповатым, смешным. "В антропоморфизме есть психологические преимущества", — подумала она и почувствовала неловкость.
— Ты уверен, Майк, что уяснил свою задачу? — спросила миссис Арнфельд.
— Абсолютно, — ответил Майк. — Я постараюсь устранить все следы рака.
— Не знаю, объяснил ли тебе Грегори, — вмешался Джоганес, — но Майк легко распознает раковые клетки, когда он соответственно уменьшится. Их свойства нельзя перепутать, и он способен быстро уничтожать ядро любой ненормальной клетки.
— Я снабжен лазером, миссис Арнфельд, — сказал Майк своим странным голосом, в котором звучала сдерживаемая гордость.
— Да, но миллионы раковых клеток расползлись по телу. Сколько понадобится времени, чтобы устранить их одну за другой?
— Их не нужно обрабатывать одну за другой Терция, — сказал Джоганес. — Хотя рак и распространился обширно, он встречается «островками». Майк располагает средствами прожечь и замкнуть капилляры, ведущие к ним. Таким образом сразу погибнут миллионы клеток. Обрабатывать самостоятельные клетки ему придется только в отдельных случаях.
— И все же, как долго это продлится?
На юношеском лице Джоганеса появилось такое выражение, словно ему было трудно решить, что ответить ей.
— На это могут потребоваться часы, Терция, если мы хотим довести дело до конца. Не стану скрывать от тебя.
— И с каждым мигом вероятность обратного расширения будет увеличиваться?
— Миссис Арнфельд, я позабочусь о предотвращении расширения, — сказал Майк.
Терция повернулась к роботу и серьезно спросила его:
— Это возможно. Майк? Я хочу сказать, ты сможешь это предотвратить?
— Не полностью, миссис Арнфельд. Но, управляя своим ростом, стараясь поддержать его в определенных границах, могу контролировать случайные изменения, которые могут привести к обратному расширению. Это, естественно, исключает случаи, когда мне положено увеличиваться.
— Да, я знаю. Муж объяснил мне, что обратное расширение — самый опасный момент, но ты будешь внимателен, Майк, правда? Прошу тебя!
— Законы роботики гарантируют, что я буду делать так, миссис Арнфельд, — торжественно ответил Майк.
Когда они вышли из комнаты, Джоганес повернулся к Терции так, что она восприняла этот жест как попытку успокоить ее.
— Не забывай, мы сделали голосонограмму и подробное компьютерное сканирование области. Майк точно знает расположение всех наиболее значительных раковых образований. Большая часть времени уйдет на поиск маленьких раковых «островков», которые не заметны с помощью аппарата, но без этого нельзя.
— А если обратное расширение, Бен?
— Там, Терция, мы во власти квантов. Предсказать ничего нельзя, но шанс обойтись без проблем достаточно велик. Конечно, мы будем контролировать, чтобы его рост в теле Грегори был постепенным и в определенных рамках, чтобы быть уверенными, что сможем его найти и вынуть.
*
Миссис Арнфельд находилась в зале для наблюдений, когда была осуществлена миниатюризация Майка. Там расположились также камеры головидения, избранные представители прессы. Значение медицинского эксперимента было таково, что их присутствия нельзя было избежать, но миссис Арнфельд сидела в приготовленном для нее углу только в компании Джоганеса. Они знали, что ее нельзя беспокоить, просить комментариев, особенно если в этот момент что-то случится.