Андерсон Пол
Сага о Хрольфе Жердинке
Пол АНДЕРСОН
Сага о Хрольфе Жердинке
Анонс
В самый темный час Датской державы, когда брат пошел на брата, конунги Хроар и Хельги, отомстив за смерть отца, подчиняют себе своевольных ярлов, наводя ужас на соседей. Следующим на престол Лейдры воссядет Хрольф сын Хельги, чтобы не прервался идущий от самого Одина род. Ему суждено будет стать величайшим из Скъёльдунгов. Однако проклятье отца переходит к сыну вместе с воинской славой. И сбывается страшное пророчество ведьмы, предсказывающее Хрольфу победу в проигранном бою. Герой гибнет, сраженный предательским ударом, но сага о нем продолжает жить.
Моим любимым финским чародеям - Челси Куинн Ярбро и Эмилю Петадже.
История "Саги о Хрольфе Жердинке".
Книге пристало рассказывать о себе самой. Но поскольку это все-таки не современный роман в жанре "фэнтези", постольку читатель вправе получить сведения о ее источниках.
В отличие от "Саги о Вельсунгах", ядро которой сложилось на берегах Рейна, эпический цикл о Хрольфе Жердинке и его воинах имеет чисто северное происхождение. Когда-то этот эпос, чьи корни уходят глубоко в душу народа в его песни, был широко известен. Но повезло ему гораздо меньше, чем сказаниям о Сигмунде, Сигурде Убийце Фафнира, Брюнхильд и Гудрун. Он так и не отлился в яркое прозаическое повествование, не стал источником поэм, которые бы дошли до наших дней целиком: поэтому теперь он почти забыт, а между тем вполне заслуживает того, чтобы о нем вспомнили вновь.
Зарождение этого эпоса по времени близко зарождению "Песни о Нибелунгах". Он - современник "Беовульфа". Собственно говоря, эти два эпических цикла - "Сага о Хрольфе Жердинке" и "Беовульф" - способны при сопоставлении многое прояснить друг в друге. Ведь в них зачастую действуют одни и те же персонажи. Наиболее ярким примером может служить конунг Хротгар, из чьих палат Беовульф изгнал чудищ. В датском эпосе этот конунг фигурирует как дядя главного героя, Хрольфа, под именем Хроар. Проведенный учеными сравнительный анализ не оставляет сомнений в том, что речь идет об одном и том же лице.
Все это позволяет достаточно точно датировать события, легшие в основу нашего эпоса. Григорий Турский в своей "Истории франков" упоминает Хохилаикуса - датского (несколько более поздние хроники называют его гаутским) короля, погибшего во время набега на Голландию. Это именно тот вождь, который в "Беовульфе" назван именем Хигелак, а в "Саге о Хрольфе Жердинке" (и еще в нескольких скандинавских сказаниях, дошедших до нас в отрывках) - Хуглейк. На этом основании мы с уверенностью можем говорить о том, что он был гаутом. Нам, правда, не известно достоверно, жило ли это племя в Ютландии или в той части Швеции, которая теперь называется Гетланд, а в те времена была независимым королевством. Полагаю, что второй вариант более вероятен. В любом случае, коль скоро этот вождь существовал на самом деле, нет сомнений в том, что должны были существовать и другие герои, обрисованные в эпосе гораздо ярче, в том числе сами Беовульф и Хрольф.
Хуглейк умер между 512 и 520 годами, Хрольф же появился на исторической арене двумя или тремя десятилетиями позже. Это была эпоха Великого переселения народов - эпоха гибели Римской империи, когда германские племена начали кочевать по Европе, и вряд ли мир переживал когда-либо более мрачные времена. Памятуя об этом, можно понять, почему Хрольф Жердинка оставил по себе столь славную память, почему сказители из поколения в поколение отправляли любого героя к его двору, хотя из-за этого все меньшая часть цикла оказывалась посвященной самому Хрольфу. Царствование Хрольфа осталось в памяти как относительное затишье среди бури, разбушевавшейся на столетия. Он был для Северных стран тем же, чем король Артур - для Англии, чем впоследствии стал для Франции Карл Великий. Спустя пять столетий, далеко к северу от Дании, в Норвегии, накануне битвы при Стикластадире люди конунга Олафа Святого были разбужены скальдом, громко певшим древнюю песнь о Бьярки, ту самую, в которой он созывает дружинников датского конунга-язычника Хрольфа на последнюю битву.
До нас дошли фрагменты этой песни. Кроме того, известна еще одна песнь о Бьярки, представляющая собой другую, более позднюю версию этого сюжета. Еще одну песнь, вернее, ее длинное латинское переложение, приводит Саксон Грамматик (1150-1206) в своей хронике-своде датских легенд и исторических преданий, но на ее основе мы можем только попытаться реконструировать оригинал. (Примером такой реконструкции может служить глава 1 в "Сказании о Скульд". Некоторые другие части этой песни вошли в главы 2 и 3 нашего пересказа.) Сочинение Саксона Грамматика, которое, между прочим, содержит самую старую из дошедших до нас версий предания о принце Гамлете, повествует прежде всего о Хрольфе. Кроме того, упоминания о нем есть в книгах Снорри Стурлусона "Круг Земной" и "Младшая Эдда", в краткой записи "Саги о Скъёльдунгах" и в других источниках. Важнейший же источник - несколько исландских рукописей, целиком посвященных преданию о Хрольфе. К сожалению, ни одна из дошедших до нас копий не была создана ранее 1650 года, и как стиль, так и логика изложения в них зачастую оставляют желать лучшего.
Все они противоречат друг другу, а иногда и самим себе. Более того, материал в этих рукописях так разбросан, что современный читатель, если только он не специалист по истории Скандинавии, вряд ли сумеет в них разобраться. Я уже давно мечтал реконструировать этот эпос: свести воедино лучшие версии и заполнить лакуны, используя там, где это необходимо, архаическую лексику или подыскивая там, где это возможно, точные словесные эквиваленты. И я очень благодарен Яну и Бетти Бэлэнтайн, а также Лину Картеру, чья помощь дала мне такую возможность.
Многие из моих решений и предположений окажутся, должно быть, спорными и совершенно произвольными. Что ж, предоставим ученым на досуге копаться в деталях. Для меня важней всего было сделать мое повествование занимательным, не нарушив в нем духа подлинности.
Например, на мой - и, несомненно, на ваш - взгляд, слишком много имен в этой книге начинается на "Х" и даже на "Хр", но здесь я ничего не мог поделать, разве что в тех случаях, когда один из источников предлагал альтернативу. Из тех же соображений я старался употреблять современные топонимы, за исключением названий стран (типа "Свитьод"), которые уже перестали существовать на карте.
Величайшую сложность представляет собой сам духовный мир саги. Это ведь не "Властелин колец" - сочинение цивилизованного писателя-христианина, хотя саги, вероятно, послужили Толкиену одним из источников. Время жизни Хрольфа Жердинки - полночь Темных Веков. Убийства, рабство, разбой, умыкание женщин, кровавые и непотребные языческие обряды - все это было частью повседневности. Финны в особенности могут вспомнить, жертвой каких жестокости и суеверий становился их мирный народ [Когда в сагах заходит речь о финнах, на самом деле чаще всего имеются в виду саамы. (Примеч. авт.)]. Любовь, преданность, честь были тем, чем человек той эпохи пренебрегал в первую очередь, сохраняя их только для родичей, вождя и ближайших друзей. Все остальное человечество представлялось ему только скопищем врагов или жертв. И часто гнев или вероломство напрочь разрывали все связывающие людей узы.
Адам Эленшлегер, как писатель романтической эпохи, мог позволить себе идеализировать Хельги, Хроара или Хрольфа. Я этого делать не стал. Помимо всего прочего, нам сегодня полезно снова вспомнить: наша цивилизация отнюдь не что-то само собой разумеющееся. Я надеюсь, что вы сумеете справиться со всеми этими трудностями, а также с некоторой тяжеловесностью повествования, присущей эпосу, и с тем, что сегодня выглядит как отсутствие в нем психологической глубины. Это последнее качество является только отражением самосознания людей той эпохи. Нам их поведение кажется безумно эгоистичным, а между тем каждый из них ощущал себя в первую очередь частью своего рода и лишь во вторую - в зависимости от того, насколько он жаждал богатства и славы - самим собой. Так, главный герой этой книги чувствует себя, как и многие другие персонажи, в первую очередь потомком Скъёльда.
Я считал своим долгом дать некоторое представление о том, по каким законам жили эти люди и это общество, но при этом ориентировался скорее на правду мифа, чем на гипотетическую историческую правду, а потому вложил свое повествование в уста женщины, жившей в Англии в десятом веке, когда этот эпический цикл достиг своего расцвета. Полагаю, что женщина скорее, чем мужчина, отступила бы от сухого языка саги. Конечно, в ее рассказе множество анахронизмов: Скандинавия в ее описании предстает такой, какой она могла ее знать.
Пол Андерсон.
Жить после жизни, прожитой как должно,
Память способна, и прах забвенья
До Сумерек Света имя не скроет,
Громкое славой имя героя.
Песнь о Бьярки.
О том, как была рассказана эта сага.
Жил во времена короля Этельстана в Англии, в землях, называемых Датским Владением, человек по имени Эйвинд Рыжий. Его отец Свейн, сын Кольбейна переселился когда-то в Англию из Дании, но продолжал часто наведываться на родину по торговым делам. Возмужав, Эйвинд сначала стал помогать отцу в торговле, но как был он нравом беспокойней Свейна и искал себе чести, то в конце концов пошел служить королю. За несколько лет Эйвинд сумел возвыситься при дворе, а в битве при Брунанбурге так храбро сражался во главе своего отряда, что король Этельстан обещал ему свою нерушимую дружбу и пожелал, чтобы тот всегда находился при нем в королевских покоях. Но не уверен был Эйвинд, стоит ли ему до конца своих дней, жить при королевском дворе, а потому испросил королевского дозволения съездить сперва в свою отчизну.
Дома он застал своего отца Свейна готовым к очередному плаванью в Данию и отправился вместе с ним. В Дании их радушно принял вождь Сигурд сын Харальда. У него была дочь-красавица Гуннвор, и Эйвинд вскоре к ней посватался. Старики решили, что если Эйвинд и Гуннвор поженятся, то этот брак будет полезен обоим семействам, а потому Эйвинд, возвращаясь в Англию, взял с собой Гуннвор как свою невесту.