ГЛАВА I

В замке лязгнул ключ.

– Встречай гостей, – сказал охранник.

– Что? Кого? – Малькольм Локридж приподнялся на своей койке. Сколько уже часов пролежал он на ней, тщетно пытаясь сосредоточиться на учебнике, – нельзя терять форму, – но мысли разбегались, а глаза упорно возвращались к трещине в потолке. А мысли его были самые горькие. Ко всему прочему, очень раздражали звуки и смрад из соседних камер.

– Почем я знаю? Но девчонка, скажу… – Охранник прищелкнул языком, в его голосе звучало восхищение.

Недоумевая, Локридж направился к двери. Охранник отступил на пару шагов. Нетрудно было угадать, что он думает: «Осторожно! Этот парень – убийца!»

Не то чтобы Локридж походил на злодея: среднего роста, ежик волос песочного цвета, голубые глаза, грубоватые черты лица, курносый нос; выглядел он как раз на свои двадцать шесть лет. Разве что грудь и плечи у него были шире, а руки и ноги более мускулистые, чем у обычного, неспортивного мужчины; двигался он по-кошачьи и мягко.

– Не дрейфь, сынок, – презрительно бросил он.

– Ну ты, потише! – вспыхнул охранник.

«О Господи, – подумал Локридж, – и чего на нем срывать дурное настроение? Он-то мне ничего плохого не сделал… А на ком еще его срывать?»

Раздражение утихло, пока он шел по коридору. Любое нарушение мучительного однообразия последних двух недель было почти праздничным. Даже беседа с адвокатом стала событием, хотя за нее потом приходилось расплачиваться ночью, проведенной без сна из-за злости, вызванной вежливым, но упорным нежеланием того вести защиту как надо.

Но кто может быть сегодняшним «гостем»? Женщина? Его мать улетела обратно к себе, в Кентукки. Симпатичная девушка? К нему приходила одна знакомая, и довольно симпатичная, но она только и твердила: «Как же ты мог?!», и Локридж не думал, что она придет еще. Может, какая-нибудь женщина-репортер? Едва ли: все местные газеты полны его интервью.

Он вошел в комнату для свиданий.

За окном был город, шум движения, через дорогу парк, деревья со свежей листвой и до боли голубое небо с быстрыми белыми облаками; дыхание весны заставило его еще острее почувствовать, какую вонь он только что оставил в камере.

Несколько охранников наблюдало за заключенными и их посетителями, сидевшими, шепотом разговаривая, за длинными столами.

– Вон она, – показал конвоир.

Локридж повернулся. У свободного стула стояла девушка, при взгляде на которую его сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Боже милостивый! Вот это да!

Она была с него ростом, платье – простое, но изысканное и дорогое – подчеркивало фигуру, которой могла бы позавидовать чемпионка по плаванию или богиня охоты Диана. Голова гордо поднята, черные волосы, сверкающие в луче солнца, падают на плечи. Лицо… Он не мог бы сказать, в какой части света сформировались его черты: дуги бровей над продолговатыми зелеными глазами, широкие скулы, прямой нос, властные рот и подбородок, смуглая кожа. На мгновение – хотя чисто физическое сходство было незначительным – Локриджу вспомнились образы древнего Крита, лик Лабрийской Богородицы; дальше он мог думать лишь о том чуде, что было перед ним.

С некоторой опаской он подошел к ней.

– Мистер Локридж. – Это был не вопрос, а утверждение. Ее акцент он тоже не мог определить – возможно, просто слишком тщательный выговор. Голос был низкий и звучный.

– Д-да, – пробормотал он. – А…

– Я – Сторм Дарроуэй. Присядем? – Она села с таким видом, будто взошла на трон, и открыла сумочку. – Сигарету?

– Благодарю, – произнес он автоматически. Она щелкнула зажигалкой «Тиффани», дала ему прикурить, но сама сигарету не взяла. Теперь, когда было чем занять руки, Локридж немного успокоился, сел на стул и встретился с ней глазами. В каком-то дальнем уголке его смятенного сознания возник вопрос: как у женщины с такой внешностью может быть англосаксонское имя? Может, ее родители были иммигрантами с труднопроизносимым именем и изменили его? Однако в ней вовсе не было той… робости, что ли, подобострастия, как бывает в таких случаях.

– Боюсь, я не имел… э-э… удовольствия встречать вас раньше, – промямлил он, взглянул на ее левую руку и добавил, – мисс Дарроуэй.

– Разумеется, нет. – Она замолчала, глядя на него с абсолютно бесстрастным лицом.

Нервничая, Локридж заерзал на стуле. «Прекратить!» – мысленно приказал он себе, сел прямо, выдержал ее взгляд и молча стал ждать, что будет дальше.

Она улыбнулась, не разжимая губ.

– Прекрасно, – тихо сказала она и добавила уже решительным тоном: – Я видела заметку о вас в чикагской газете; она меня заинтересовала. Поэтому я пришла, чтобы узнать больше. Вы, как мне кажется, жертва обстоятельств.

Локридж пожал плечами:

– Я не собираюсь плакаться, но это так. Вы репортер?

– Нет, я просто стремлюсь к торжеству справедливости. Вы удивлены? – добавила она насмешливо.

На мгновение он задумался.

– Пожалуй, да. Есть, конечно, люди вроде Эрла Стэнли Гарднера, но такая женщина, как вы…

– Может найти лучшее занятие, чем кампания в защиту справедливости. – Мисс Дарроуэй усмехнулась. – Это правда. Мне самой тоже нужна помощь. Возможно, именно вы и сможете помочь.

Мир закружился вокруг Локриджа.

– Разве вы не можете нанять кого-нибудь, мэм… простите, мисс?

– Есть качества, которые нельзя купить, они должны быть врожденными, а возможности для тщательного поиска у меня нет. – Глаза ее потеплели. – Расскажите мне о вашем положении.

– Вы же видели газеты.

– Собственными словами. Пожалуйста.

– Что ж… Черт возьми! Тут и рассказывать-то особо нечего. Недели две назад вечером я шел из библиотеки к себе домой. В паршивом таком районе. Напала на меня компания молодых ребят. Думаю, хотели просто избить меня – для забавы да ради мелочи, что у меня была… Я, естественно, стал защищаться… Ну и один из придурков грохнулся на тротуар и разбил голову, остальные, конечно, сразу смылись. Я вызвал полицию, и меня тут же обвинили в убийстве второй степени.

– А как насчет самообороны?

– Само собой. Я так и делаю: пытаюсь доказать всем, что действовал в пределах самообороны. Только толку мало. Свидетелей нет. Сволочей этих я опознать не могу: темно было. К тому же в последнее время много было столкновений между этим сбродом и колледжем. Я и сам раз попал в такую переделку – школьники хотели испортить нам пикник. А теперь говорят, что я сводил с этим парнем счеты, – я, с моей боевой подготовкой, свожу счеты с ребенком! – Он сжал кулаки в бессильной ярости. – Ребенок! Черт возьми! Больше меня ростом, борода растет! Ребенок!.. Да и было их больше десятка… Но у нас, знаете ли, очень честолюбивый прокурор.

Сторм Дарроуэй изучающе смотрела на него. Это чем-то напомнило ему, как его отец много лет назад на ферме в Кентукки разглядывал и ощупывал купленного бычка.

– Вы раскаиваетесь? – спросила она.

– Нет, – ответил Локридж. – И это тоже не в мою пользу. Актер из меня плохой. О, я, конечно же, не собирался никого убивать! Я просто защищался, как мог. Чистая случайность, что этот хулиган так неудачно упал. Да, я сожалею, что это произошло. Но моя совесть чиста. Я делал то, что было необходимо, защищался; а если бы не знал как, не умел? Был бы или в больнице, или на кладбище. И все бы говорили: «Ах, какой ужас! Надо построить еще один рекреационный центр».

Плечи Локриджа грустно опустились. Он раздавил сигарету и взглянул на свои руки.

– У меня хватило глупости, – продолжал он глухо, – сказать все это газетчикам. И не только это… Здесь сейчас не слишком жалуют южан. Мой адвокат говорил, что местные либералы хотят сделать из меня еще и расиста! Матерь Божья, да я и цветных-то почти не видел там, откуда приехал! И как может человек быть антропологом и сохранять расовые предрассудки? Уж не говоря о том, что эти мерзавцы были белыми. Но все это, по-моему, ничуть не меняет отношения ко мне…

Его злость обратилась на него самого.

– Простите, мисс, – сказал он тихо, – я не собирался плакаться.

Она было потянулась к нему, но остановилась. Взглянув на нее, Локридж увидел, что на ее красивом, необычном лице появилось выражение гордости, даже надменности. Однако голос ее звучал тихо, почти ласково:

– Ваше сердце свободно. Я на это надеялась.

Внезапно она вновь стала безлично деловой:

– Каковы перспективы судебного процесса?

– Не слишком хорошие. Мне назначили адвоката, а тот говорит, что мне нужно признать себя виновным в убийстве по неосторожности, тогда получу меньший срок. Я этого не понимаю. Это несправедливо.

– Полагаю, у вас не имеется средств для продолжительной борьбы?

«Ну и ну, – подумал Локридж. – Такая женщина, а говорит как профессор!»

– Нет, – согласился он. – Я ведь жил на аспирантскую стипендию. Мать, правда, обещает заложить свой дом, чтобы собрать нужную сумму; она вдова, богатых братьев у меня нет. Но мне этого очень не хочется. Конечно, я отдам долг, если выиграю процесс. А если нет?..

– Думаю, у вас есть шансы выиграть, – сказала она. – Насколько мне известно, Уильям Эллсворт из Чикаго – один из лучших адвокатов в стране по уголовным делам. Вы слышали о нем?

– Что? Эллсворт?! – ошеломленный, Локридж уставился на нее. – Да говорят, что он чуть ли ни разу не проиграл дела!

Сторм Дарроуэй задумчиво погладила подбородок.

– Хороший штат частных сыщиков сможет найти членов этой малолетней шайки, – проговорила она. – Их местонахождение в тот вечер может быть установлено в суде, а умелый перекрестный допрос выведет их на чистую воду. Можно также найти свидетелей, которые подтвердят вашу безупречную репутацию… Вы ведь ничего предосудительного прежде не совершали?

– Ну… – Локридж стиснул зубы, но смог выдавить улыбку. – Нет, ничего – в разумных пределах. Но послушайте, это же будет стоить целое состояние!

– Состояние у меня есть, – отмахнулась она от вопроса. Наклонившись вперед, Сторм Дарроуэй пристально смотрела на него сверкающими глазами. – Расскажите о себе. Мне потребуется информация. Где вы получили боевую подготовку, о которой упоминали?