СМЕРТЬ ВСЕЛЕННОЙ
I. МАЛЕНЬКИЙ УБИЙЦА
«ЧЕРНАЯ» НОВЕЛЛА: ДАЛЬ, БРЭДБЕРИ И МИСТЕР ОЛДИСС
Три автора, представленные в данном разделе сборника, встретились под одной обложкой отнюдь не случайно. Причина этому — отчасти прихоть составителя, отчасти — шокирующая обывателя эстетика, которую исповедовали они в своем творчестве. Внимательный читатель, знакомый с переводами Брэдбери на русский, наверняка отметит близость (образов, сюжетов) «некоронованного короля научной фантастики»[1] и «записного, прямо-таки стандартного сюрреалиста».[2] А три рассказа Олдисса, явно выпадающие из контекста «новой волны» НФ, — только дань мастера одному из модных в современной западной прозе жанров: жанру психологической «черной» новеллы.
Наиболее яркий представитель этого направления — Роальд Даль.
Даль, англичанин норвежского происхождения, родился в Южном Уэльсе в 1916 году. Во вторую мировую войну был военным летчиком и получил тяжелое ранение. В 1945 году опубликовал первый сборник своих рассказов, сюжеты которых подсказала ему война и служба в ВВС. Но широкую известность в США и международное признание принесли ему рассказы, впоследствии включенные в сборники «Тот, кто похож на тебя» (1953) и «Поцелуй, поцелуй» (1959). Однако несмотря на благожелательные отзывы критики и успех у читателей, Даль пишет не много, и, в основном, рассказы.
Сейчас опубликовано немногим более десятка книг, часть из них — детские сказки, которые пользуются, судя по всему, большой популярностью.[3]
Мрачные, мастерски написанные его рассказы читаются с неослабевающим интересом и (да простят меня читатели за полемику с виднейшим знатоком зарубежной прозы!) ничего не имеют общего с сюрреализмом, как бы не были широки рамки этого направления Правда, иногда автор (тут надо отдать Далю должное) вызывает дрожь и заставляет читателя балансировать на грани реального и сверхъестественного, а иногда не может удержаться от искушения не объяснить, что же все-таки имеется в виду. Частенько он завернет сюжет так, что конец покажется фантастически неправдоподобным, но, как ни странно, — совершенно логичным.
«Черная новелла» это синтез двух популярных в американской литературе жанров: классического «крутого детектива» (Д.Хэммет, Р.Чандлер и др.) и литературы ужасов (Э.По, А.Бирс, А.Хичкок).
Думаю, нет нужды представлять читателю Рэя Брэдбери (род. в 1920 г.) Хочется только отметить: советская критика почему-то не любит вспоминать, что многие из ранних (не опубликованных у нас) рассказов «некоронованного короля» (сборники «Карнавал Тьмы», «Октябрь на дворе», «Маленький убийца») — это ужасы, впрочем, как и роман «Чую, Зло грядет» (1962), тоже обойденный вниманием советских издательств. Не побоюсь сказать, что некоторые из его рассказов начисто опровергают миф о «добреньком» и «человеколюбивом» Брэдбери, когда-то усиленно навязываемый русскому читателю.[4] Надеюсь, что рассказы, публикуемые в настоящем сборнике, хоть в какой-то мере (пусть незначительной) исправят недочеты предыдущих наших изданий.
Нельзя, конечно, забывать, что Брэдбери прежде всего фантаст, и поэтому его рассказы почти всегда основаны на фантастических допущениях, Даль же — наоборот: создает полное подобие реальной жизни. Но тематика некоторых рассказов у обоих авторов позволяет говорить о своеобразном взаимодополнении. Скажем, на примере этого сборника: «Маленький убийца» — «Генезис и катастрофа», «Озеро» — «Желание», «Свинья» — «Попрыгунчик в шкатулке». Таких примеров можно привести немало.
Да, Рэй Брэдбери близок Роальду Далю: они современники, оба предпочитают «малые» формы и оба осмелились поднять руку на стереотипы морали, эстетики и т. д. Основное их различие (об этом не упомянуть нельзя) — язык. Сухой, жесткий — у Даля (видимо, влияние «крутого» детектива здесь сыграло основную роль), и образный, красочный — у Брэдбери (наследство Э.По и других романтиков).
Брайан Олдисс родился в Норфолке в 1925 году. Во время второй мировой войны служил в Британской армии на Дальнем Востоке Потом работал продавцом в книжном магазине, редактором газеты, писал статьи о кино и стихи. Свой первый роман «Беспосадочный полет» опубликовал в 1958 году. В 1968-ом он был признан Британской ассоциацией любителей фантастики самым популярным в Великобритании автором, а в 1970-ом — лучшим в мире фантастом. На сегодняшний день он — автор свыше тридцати пяти книг художественной прозы, нескольких книг по истории фантастики и составитель двух десятков антологий (половина из них — вместе с Гарри Гаррисоном, его близким другом). Кроме произведений в жанре научной и сказочной фантастики написал несколько реалистических романов, имевших большой успех.[5]
В жанр «черной» новеллы Олдисс принес мягкость классического английского языка, английский юмор и даже отчасти… поток сознания. Правда, рассказы Олдисса назвать захватывающими можно лишь с большой натяжкой, но другие их достоинства с избытком компенсируют этот «недостаток». Например, в рассказе «Неразделенное хобби» внутренний мир героя (а вернее, антигероя) выписан настолько тщательно, что подобная «история болезни» вызовет уважение у любого психоаналитика. Скрытую пародию на «черную» новеллу (хотя рассказ от этого не перестал быть «черной» новеллой) и насмешку над расхожими штампами масс-культуры читатель без труда распознает в «Удовольствии для двоих». А «Наслаждаясь ролью» — мастерски описанная история любовного треугольника, замаскированная под ту же «черную» новеллу. Так всего лишь тремя короткими рассказами Олдисс с блеском продемонстрировал свое умение писать, умение пародировать (не греша при этом наивностью) и умение обмануть не в меру доверчивого читателя. Остается только добавить, что все три новеллы взяты из сборника «Слюнное дерево», где, случайно или намеренно, они напечатаны подряд — «одной обоймой».
В.РЕЛИКТОВ
РОАЛЬД ДАЛЬ
ЗАКЛАНИЕ
В комнате тепло и чисто, задернуты занавески, горят две настольные лампы — одна рядом с ней, на столике, вторая напротив, около пустого стула. На буфете, за ее спиной — два высоких стакана, содовая, виски, кубики льда в термосе. Все готово.
Мэри Мэлони ждет с работы мужа.
Время от времени она посматривает на часы, не от волнения, нет, просто, чтобы порадоваться тому, что с каждой минутой тает время томительного ожидания. Сама поза, когда она склоняется над рукоделием, говорит о царящем в ее душе спокойствии. Ее кожа — Мэри сейчас на шестом месяце беременности — приобрела удивительную прозрачность, рот стал мягче, и глаза кажутся больше и темнее, чем прежде.
Когда на часах было без десяти пять, она насторожилась, и несколькими минутами позже, как обычно в это время, до нее донесся шум остановившейся перед домом машины. Под окнами раздались шаги, и, спустя мгновение, щелкнул замок. Она отложила шитье, встала и приготовилась поцеловать мужа, когда он войдет.
— Привет, дорогой.
— Привет.
Она взяла его пальто, повесила в шкаф, потом подошла к буфету, чтобы приготовить виски: порцию покрепче — для него, послабее — для себя, и вскоре вернулась к прерванному занятию. Он сидел напротив со стаканом в руках и вертел его — ударяясь о стекло, звякали кубики льда.
Для нее это были самые счастливые часы. Мэри знала, что муж не особенно разговорчив, пока не выпьет, и, со своей стороны, была рада просто сидеть с ним рядом после долгих часов тоскливого одиночества. Она наслаждалась присутствием этого человека и чувствовала — так загорающий чувствует солнце — исходящее от него обволакивающее тепло. Она любила смотреть, как он, слегка развалившись, сидит на стуле, как входит в дом, как медленно, широкими шагами ходит по комнатам. Она любила сосредоточенный и немного отстраненный взгляд, смешную форму его рта, и особенно то, как он, чтобы скрыть усталость, молчаливо сидит и пьет, пока не успокоится.
— Устал, дорогой?
— Да. Устал.
После этих слов он повел себя несколько неожиданно: взял стакан и одним глотком осушил его, хотя виски там было больше чем наполовину. Она не смотрела на него в тот момент, но по дребезжанию льда в пустом стакане догадалась. На миг он застыл, подавшись вперед, затем поднялся со стула и медленно направился к буфету.
— Подожди, я сделаю! — предложила она, вскакивая.
— Сядь, — последовал ответ.
Когда он вернулся, Мэри заметила по темно-желтому цвету жидкости в стакане, что виски почти без содовой.
— Милый, тебе принести тапочки?
— Нет.
Она сидела и смотрела, как он пьет.
— Я думаю, что это возмутительно, — произнесла она немного погодя, — когда полицейскому в столь высоком чине, как у тебя, приходится весь день быть на ногах.
Он не ответил, и она, склонив голову, вновь взялась за шитье. Каждый раз, когда он подносил ко рту стакан, раздавалось звяканье кубиков льда.
— Милый, может быть, ты хочешь немного сыра? Ведь сегодня четверг, и я не готовила ужин.
— Нет.
— Если ты слишком устал, чтобы идти куда-нибудь, — продолжала она, — еще не поздно что-нибудь приготовить. В холодильнике полно мяса и всего остального, и ты можешь замечательно поужинать дома, даже не вставая со стула.
