Гарри Гаррисон
Падающая звезда
Глава 1
Байконур, СССР
– Господи… Какая же она здоровенная, – хрипло прошептал Хардинг. – Я и не представлял себе, что на свете есть нечто подобное.
Сказать «здоровенная» – не сказать ничего. Посреди плоской равнины высился сверкающий небоскреб без окон – металлическая башня, по сравнению с которой все окрестные здания казались карликами. Но это был не небоскреб, а космический корабль. Громада весом в двадцать тысяч тонн, которая скоро, изрыгнув пламя, содрогнется и поползет вверх – сначала медленно, потом быстрее и быстрее, чтобы стрелой устремиться в пространство. Это был крупнейший космический корабль из всех, которые когда-либо строил или проектировал человек.
Четырехмоторный реактивный самолет рядом с этим гигантом казался мухой, жужжащей возле церковного шпиля. Каждая из шести одинаковых ступеней была больше любого из прежних космических кораблей. В космосе пять нижних ступеней по мере сгорания топлива отделяются и остается лишь шестая, с полезной нагрузкой. Впрочем, термин «полезная нагрузка» применительно к «Прометею» звучал слишком тривиально, ведь Прометей был смертным, осмелившимся украсть огонь у небожителей и доставить его на Землю, а теперь этим именем был назван аппарат, которому предстояло подняться на орбиту, на высоту 22300 миль, простереть оттуда свои серебряные руки, похитить энергию Солнца и переправить ее землянам. Это решило бы для человечества проблему энергии – окончательно и бесповоротно, навсегда.
Таков был план. Лишь увидев воочию громаду «Прометея», Патрик Уинтер до конца осознал грандиозность своего проекта. Реактивный самолет описал кругло периметру «Прометея», и Патрик выровнял руль, чтобы совершить заход на посадку. Но мысли его были далеко, а потому Уинтер, будучи опытным пилотом, решил не рисковать:
– Посадите самолет, полковник. Ладно? – попросил он. Хардинг кивнул и принял решение. Он знал, о чем сейчас думает майор. Башня из полированного металла и на него самого произвела изрядное впечатление. Хардинг отогнал это видение и сосредоточился; колеса шасси коснулись посадочной полосы, полковник включил реверс, и самолет замедлил бег. Лишь когда машина, мерно покачиваясь, подрулила к зданию аэропорта, Хардинг вновь разомкнул уста:
– Неужели вы в самом деле полетите на этой чертовой штуковине?
Это был полувопрос-полуутверждение, в котором звучало явное сомнение, способна ли такая громадина вообще оторваться от земли. Патрик уловил интонацию полковника, слегка усмехнулся, отстегнул ремни безопасности и встал.
– Да, именно на этой чертовой штуковине я и полечу. Он вышел в салон и сел к И. Л. Дж. Флэксу. Тот сидел на диванчике, откинувшись назад, в его мясистой ручище телефонная трубка была почти не видна. Флэкс не любил летать на самолете, потому что ему всегда было тесно. Огромный детина шести футов росту и столько же в талии заполнял собою весь диван. Флэкс, как всегда, обливался потом – на его гладком черепе выступили капельки влаги.
– Хорошо, я согласен, – сказал он в трубку ясным, почти лишенным акцента голосом. – Держите с ними связь. Я позвоню, как только будет покончено с формальностями.
Догадаться, с кем Флэкс говорит, было непросто. Самолет No 1 ВВС США был оснащен узлом связи, не уступавшим по мощности радиорубке авианосца, флэкс положил трубку и оттолкнул от себя аппарат, угрюмо покосившись на иллюминатор.
– Обследование продолжается, но врачи уверены, что это аппендицит, – сказал он – Операция через пару часов. Просто замечательно. Уж медик-то мог бы заботиться о себе получше. Что за чертовщина – у доктора аппендицит!
Флэкс недоверчиво покачал головой, отчего заколыхалось все его брыластое лицо.
– Можешь верить или нет, но у докторов тоже есть аппендиксы.
Патрик встал перед зеркалом и принялся завязывать галстук. Для тридцати семи лет он выглядел совсем неплохо.
По сравнению с Флэксом смотрелся сущим Аполлоном – впрочем, это было нетрудно. Брюшка пока не было, физические упражнения позволяли держать себя в форме. Да и вообще не урод – девушки вроде не пугаются. Правда, нижняя часть тяжеловата, и лоб с каждым годом становится все выше. Патрик затянул узел галстука и взял пиджак.
– И потом у Кеннелли ведь есть дублер. Мы все работали с Файнбергом, дело он знает.
– Ставлю десять против двадцати, что Файнберга мы не увидим, – сказал Элай Брон.
Брон сидел у окна, уткнувшись длинным носом в книжку – его обычная поза, – и, казалось, ни к чему не прислушивался. Однако он обладал весьма нервирующей способностью одновременно читать и разговаривать. Брону ничего не стоило положить противника на обе лопатки в споре, читая при этом книгу и запоминая каждое прочитанное слово. Он перевернул страницу.
– Какое тут может быть пари? – удивился Патрик. – Файнберг наш единственный врач-дублер. Он просто обязан появиться.
– Ты так думаешь? Тогда ставь десятку.
– Годится, – согласился Флэкс. – Или, может быть, тебе известно что-то такое, чего не знаем мы, Элай?
– Знать, догадываться, уметь слышать – это все одно и тоже.
– Что ж, я тоже поставлю десятку, раз ты так легко расстаешься с деньгами, – заявил Патрик.
Он застегнул китель и стряхнул невидимые пылинки со своих майорских погон. Скорее всего десять долларов выброшены на ветер, потому что доктор Элай Брон никогда не улыбался и всегда выигрывал пари. Причем любил всем напоминать об этом своем качестве. Патрик изо всех сил старался относиться к своему коллеге, физику-ядерщику, с симпатией, но это, увы, не всегда удавалось.
– Ладно, пойдем, – сказал Флэкс, тяжело поднимаясь на ноги. – Оркестр, почетный караул, суетящиеся политики и прочая дребедень.
– Сейчас добрый день или добрый вечер? – спросил Патрик, глядя на часы.
– «Добри вэчэр» годится для любого времени дня, – заметил Флэкс. – Или просто «здрастуйте».
Дверца открылась, и снаружи донеслись первые ноты «Звездно-полосатого знамени» – в несколько непривычной тональности и со странноватым ритмом. Американский гимн в этом исполнении более напоминал русскую народную песню, чем гимн в честь героической обороны форта Мак-генри. Только два гостя появились на трапе, как дружно защелкали фотокамеры, и навстречу вновь прибывшим двинулась толпа встречающих. Несколько милосердно коротких приветственных речей по-русски; столь же лаконичное изъявление благодарности со стороны американцев – и вот все уже на банкете, пьют водку и едят икру. Все вокруг кишело представителями прессы. Патрик испытал немалое облегчение, когда Флэкс взял основную нагрузку на себя, без особых затруднений переходя с русского на польский, с польского на немецкий, а с немецкого на английский. Элай Брон столь же успешно объяснялся по-французски и по-немецки
– эти языки он наверняка выучил в Мичиганском технологическом институте, где-нибудь в перерыве между защитами диссертаций. Патрик немало времени потратил на изучение русской технической терминологии, научился неплохо в ней разбираться, но для интервью эти знания не годились. Майор умел объясняться только по-английски. К нему протолкнулся маленький человек в сильно измятом костюме и грязных очках. Когда он говорил, изо рта у него летели брызги слюны.
– Пилкингтон, газета «Уорлд стар», Лондон, – объявил он и сунул микрофон Патрику под нос. – Майор Уинтер, у вас, как у командира этого мероприятия, наверняка есть вполне определенное мнение по поводу этой затеи. Во-первых, что вы думаете об опасности…
– Вряд ли «мероприятие» – подходящее слово, – улыбнулся Патрик. Ему нередко приходилось встречать людей, подобных Пилкингтону, по обе стороны Атлантики. Одних репортеров интересовали только факты, новости и больше ничего. Другие же писали для того разряда читателей, который, углубляясь в газету, сосредоточенно шевелит губами. Уинтер порой просматривал «Уорлд стар» и считал, что наилучшее использование этой газеты – заворачивать в нее мусор, однако майора учили всегда быть вежливым с прессой.
– Операция «Прометей» – это совместный советско-американский проект, объединяющий научные и технологические достижения наших стран. Этот союз принесет благо всему миру.
– Вы хотите сказать, что русские кое в чем преуспели больше американцев?
Микрофон придвинулся еще ближе, и Патрик, изо всех сил стараясь сохранить улыбку, представил себе, как засовывает эту штуковину Пилкингтону в глотку.
– Дело, которым мы сейчас занимаемся, выше политических и национальных разногласий. Операция «Прометей» обеспечит мир экологически чистой энергией, причем именно тогда, когда традиционные топливные ресурсы планеты начинают иссякать. К этой энергии будут иметь доступ все страны мира…
– А пока все будет доставаться только русским и американцам, верно?
– Пока русские и американцы создают и финансируют этот проект, который уже обошелся в 22 миллиарда долларов.. По мере развертывания он будет стоить дешевле. И в любом случае увеличение энергетических ресурсов планеты пойдет, всему человечеству на благо.
Пилкингтон вытер губы ладонью, скривился и снова устремился в атаку.
– А как насчет опасности, о которой говорит весь мир? Ведь этот ваш «луч смерти» может стереть с лица земли целые. города, не правда ли?
– Это не совсем так, мистер Пилкингтон. Боюсь, вы слишком увлекаетесь чтением своей собственной газеты, – огрызнулся Уинтер и сразу пожалел о своей резкости. – Полковник Кузнецов разработал технологию, которая была всесторонне изучена и проверена. Энергия генерируется из солнечного света обычной термоаппаратурой. Турбинный генератор посылает ее на Землю посредством коротких волн высокой насыщенности. На Земле это излучение конвертируется в электроэнергию.
– А не могут ли эти «лучи смерти» выйти из-под вашего контроля и превратить Землю в выжженную пустыню?