Энид Блайтон

Тайна цыганского табора

НА КОНЮШНЯХ

– Мы уже тут целую неделю. Я просто помираю от скуки, – сказала Джордж.

– Не сказала бы, – заметила Энн. – От наших скачек ты, по-моему, была в полном восторге. Да уж признай: тебе и в конюшне нравилось болтаться, когда мы не занимались верховой ездой.

– А я тебе говорю, что подыхала со скуки каждую минуту, – упрямо возразила Джордж. – Уж мне-то лучше знать, верно? Да еще эта поганка Генриетта. Ну на что она нам нужна, скажи ты мне?

– А! Генри! – Энн рассмеялась. – Я, честно говоря, решила, что у вас с ней так много общего. Девчонка-то вроде тебя самой. Желает быть мальчишкой, ну и ведет себя по-мужски.

Две девочки сидели у стога сена, жуя бутерброды. А вокруг в поле паслись многочисленные кони, на которых они ездили верхом или на худой конец просто присматривали за ними. В стороне от них возвышалось неряшливое строение с весьма вызывающим большим щитом у главного входа:

ШКОЛА ВЕРХОВОЙ ЕЗДЫ КАПИТАНА ДЖОНСОНА

Энн и Джордж находились здесь неделю, пока Джулиан и Дик жили в лагере с остальными ребятами из школы. В общем-то это была идея Энн. Она любила лошадей и наслушалась так много всякой всячины от ребят и девчонок о том, как здорово заниматься верховой ездой, что в итоге соблазнилась.

Джордж захотела присоединиться. Теперь она была страшно недовольна из-за того, что двое ребят отсутствовали, уехали без нее, чтобы для разнообразия побыть в мальчишеской компании. В лагерь перебрались! Джордж и сама была бы не против оказаться там, но девочкам, разумеется, запрещалось находиться в лагере мужской Джулианской школы. Лагерь – только для мальчишек.

– Послушай, но это же глупо – злиться из-за того, что ты не попала в лагерь бойскаутов, – сказала Энн. – Иногда им охота побыть в своей компании, не все же время им быть с девочками.

Джордж думала иначе.

– А почему бы и нет? Я умею делать все, что могут Дик и Джулиан, – сказала она. – Могу лазать по деревьям и скалам, целые мили проехать на велосипеде, и пройти могу как угодно далеко не хуже их. Плавать умею, да и вообще во многих вещах сто очков вперед мальчишкам дам.

– То же самое говорит Генри! – Энн засмеялась. – Вон она, кстати, – как всегда, верхом, руки в брюки и свистит, как конюх!

Джордж скорчила презрительную гримасу. Энн была немало удивлена той антипатией, которая возникла с первого взгляда между Генриеттой и Джордж, поскольку обе разделяли одни и те же взгляды. Подлинное имя Джордж было Джорджина, но откликалась она только на Джордж. Генри звали Генриеттой, а отзывалась она только на имя Генри, ну и еще на Гарри, правда, только для самых близких друзей.

По возрасту они были ровесницы с Джордж, и ее волосы тоже были коротко подстрижены, но не вились.

– Какая жалость, – говорила Генри с наигранным сочувствием Джорджине. – Такие кудри. Так по-девичьи, верно?

– У тебя что – не все дома? – парировала Джордж. – Мало, что ли, мальчишек с кудрями?.

Особенно ее злило то, что Генриетта была ловкой наездницей и получала за это призы. Эта неделя на конюшнях ничуть не понравилась Джордж, потому что другая девчонка превзошла ее. Тошно было видеть, как Генриетта скачет на коне, посвистывая, делая все быстро и умело. Энн в душе посмеивалась над ними, особенно когда обе ее подруги решили не называть друг друга мальчишескими именами Джордж и Генри, а стали обращаться друг к другу – Джорджина и Генриетта. Это означало, что ни та ни другая больше не откликались, когда звали друг друга. Владелец конюшен, крупный и плотный капитан Джонсон, устал от них обеих.

– Вы чего это так себя ведете? – не выдержал он как-то за завтраком, заметив, как они в очередной раз обменялись презрительными взглядами. – Дурацкие выходки маменькиных дочек!

Энн это рассмешило. Маменькины дочки! Естественно, капитан Джонсон обеим наступил на любимую мозоль и разозлил и ту, и другую. Энн его побаивалась. Человек он был вспыльчивый, прямолинейный и не выносил подобных глупостей. Однако с лошадьми он был просто душка и любил посмеяться над хорошей шуткой. Вместе с женой они брали к себе на каникулы то девочек, то мальчиков, заставляли их как следует работать, но дети все равно были в полном восторге от пребывания у них.

– Короче, ясно, – сказала Энн, откинувшись на сено. – Если бы не Генри, ты была бы вполне довольна этой неделей. Чудесная апрельская погода, отличные лошади. А капитан Джонсон и миссис Джонсон мне просто очень нравятся.

– Жалко, что ребят нет с нами, – ответила Джордж. – Они бы эту твою кретинку Генриетту живо поставили бы на место. Лучше б я дома оставалась.

– Сама выбрала, – заметила Энн с легким раздражением. – Могла остаться в коттедже Киррин с папочкой и мамочкой. Однако решила отправиться сюда со мной. И вообще, охватит тебе бурчать из-за всего, что не по-твоему. Мне уже это начинает надоедать.

– Извини, – сказала Джордж. – Я, видимо, и вправду веду себя по-свински. По нашим мальчикам соскучилась, Вроде бы только на каникулах с ними и видимся, а без них уже как-то не то. Кстати, могу тебя порадовать – кое-что мне здесь все-таки нравится.

– Можешь не говорить, знаю, – отозвалась Энн, усмехнувшись. – Довольна тем, что Тимми не переносит Генри.

– Генриетту, – поправила Джордж и широко улыбнулась. – Да, ваш славный Тимми ее не любит. Эй, Тимми, дружок, брось ты эти кроличьи норы да полежи с нами чуток, отдохни! Устал песик – сколько миль пробегал сегодня с утра, когда мы коней вывели! Наверно, сотню нор обследовал. Иди сюда, отдохни!

Тимми нехотя оторвался от очередной кроличьей норы, подбежал к девочкам и улегся возле них. Он лизнул руку Джордж, а та потрепала его по загривку.

– А мы, Тимми, как раз говорили о том, какой ты умница, что не дружишь с этой противной Генриеттой. – Она внезапно умолкла, получив многозначительный толчок от Энн. На них упала чья-то тень.

Это была Генриетта. Судя по выражению ее лица, она прекрасно слышала последнее замечание Джорджины. В руках у нее был конверт.

– Тебе письмо, Джорджина, – скованно промолвила она. – Решила принести его сразу, а то там может быть что-то важное.

– О! Спасибо, Генриетта, – сказала Джордж. Она вскрыла конверт, прочитала и издала стон. – Посмотри, – обратилась она к Энн, передавая ей письмо, – Это от мамы.

Энн прочитала короткое послание: «Останься, пожалуйста, еще на неделю. Твой папа приболел. Целую. Мама». – – Вот уж не повезло! – воскликнула Джордж с недовольной гримасой на лице. – А я-то надеялась, что через пару деньков мы отправимся домой, а мальчики присоединятся к нам в Киррине. Теперь торчи тут целую вечность. И что там с папой? Небось голова заболела или еще какая-нибудь ерунда. Не хочет, чтобы в доме шумели и бегали.

– Если хочешь, можем отправиться ко мне домой, – предложила Энн. – Если, конечно, тебя не смутит полный кавардак. Там сейчас начали переклеивать обои.

– Ладно уж, – ответила Джордж. – Я же знаю – тебе охота побыть тут еще с лошадьми. Тем более родители твои – за границей, мы там только мешать будем с этим ремонтом. Придется еще неделю киснуть тут без ребят. Они-то, конечно, будут в лагере...

Капитан Джонсон сказал – да, конечно, обе девочки могут остаться. Могут даже и в палатке пожить немного, с ними отправятся еще один или двое детей – они возражать не станут?

– Нет, что вы, – ответила Джордж. – Хотя нам бы хотелось быть вдвоем – Энн и я. У нас ведь еще и Тимми есть. За исключением того, чтобы приходить поесть и поработать для вас, мы бы хотели жить самостоятельно.

Энн в глубине души посмеивалась. То, чего Джордж хотела на самом деле, – как можно реже видеть Генриетту. С другой стороны, занятно было бы пожить в палатке, если погода будет хорошей. Палатку можно попросить у капитана Джонсона.

– Не повезло, Джорджина, – сказала Генри, слышавшая все эти разговоры. – Крепко тебе не повезло. Я знаю, какая для тебя тут тоска зеленая. Жаль, что ты по-настоящему лошадей не любишь. И еще жалко, что ты...

– Да заткнись ты, – грубо оборвала ее Джордж и вышла из комнаты.

Капитан Джонсон уставился на Генри, которая стояла возле окна, сунув руки в карманы галифе и посвистывая.

– Слушайте, вы обе, – сказал он. – Вы почему так себя ведете? Подражаете мальчишкам, как обезьяны, мужиков каких-то из себя строите. То ли дело Энн – с ней никаких проблем, я ей всегда рад. А вам обеим просто оплеух стоило бы надавать. Тоже мне – мужики! Ты солому-то отнесла в конюшни?

– Да, – ответила Генриетта, не оборачиваясь. Неожиданно в комнату вбежал мальчонка.

– Там какой-то парень приехал на пегом коне, шелудивом таком. Говорит, что вы могли бы ему помочь, у коня что-то с ногой.

– Опять эти бродяги, – проворчал капитан Джонсон. – Ладно, иду.

Он вышел, и Энн последовала за ним: не хотелось оставаться наедине с обозленной Генриеттой. Снаружи она увидела Джордж с каким-то мальчишкой и пегим конем, который выглядел изрядно покусанным блохами.

– Ну, что ты еще со своим конем сделал? – спросил капитан Джонсон, осматривая ногу животного. – Оставь его здесь, я присмотрю за ним. Разберемся.

– Не могу, – ответил парнишка. – Мы снова отправляемся на эту Таинственную Пустошь.

– Придется смириться, – сказал капитан Джонсон, – Коняшка твоя ходить не сможет. Не потянет. Учти, я полицию вызову к твоему отцу, если вздумаешь погнать больного коня. Понял?

– Не надо, не надо! – взмолился мальчик. – Отец сам сказал, что нам нужно завтра отправляться.

– К чему такая спешка? – спросил капитан Джонсон. – Что, ваш караван не сможет потерпеть пару деньков? Таинственная Пустошь никуда не убежит за это время. А вообще-то любопытно, с чего это вы отправляетесь в такую глухомань? Ни фермы, ни домика на мили вокруг.

– Ну ладно, коня я оставлю, – сказал маленький визитер и погладил нос пегого. Он явно любил свою невзрачную лошадку. – Отец разозлится, что другие отправятся без нас. Придется их потом догонять.