Елена Арсеньева

Прекрасная славянка

(Анна Ярославовна и король Генрих I Французский)

Во многих сказках царский сын непременно едет добывать невесту в тридевятое царство, в некоторое государство. Сказка, как известно, ложь, да в ней намек… Издавна цари и царевичи, короли и королевичи, а также герцоги, князья и прочие правители искали невест вдали от родных пределов. Почему? Да потому, что не хотели, чтоб измельчала порода. А еще хотели расширить связи своих государств с тридевятыми царствами.

Не были исключением и русские великие князья и государи. Первый, кто выбрал себе заморскую невесту, был Владимир Стольнокиевский, креститель Руси. И с тех пор это вошло в обычай. Причем не только чужих красавиц привозили на Русь, но и «своих отдавали в жены другим государям.

Браки, говорят, совершаются на небесах. Поистине, только на небеса и приходилось уповать этим мужчинам и этим женщинам, которые в лучшем случае видели портреты друг друга, а вообще-то знакомились лишь накануне венчания. Порою супругам везло: они влюблялись друг в друга, и тогда их союз становился поэтическим преданием, счастливой сказкой. Порою слухи об их взаимной ненависти удручали весь мир.

У каждого из героев этой книги своя доля, свое счастье и несчастье. И своя любовь…

— Надеюсь, что именно вы король? — с некоторым испугом спросила она, откинувшись назад и переводя дух после пылкого поцелуя.

Он взглянул на ее влажные припухшие губы и ответил, думая только о том, что отныне может целовать эти свежие губы столько, сколько ему заблагорассудится:

— Да, моя красавица. Я — король.

Эти слова были первыми, которыми обменялись при встрече король Франции Генрих I и его невеста — только что прибывшая из Киева русская княжна Анна Ярославовна.

В один из майских дней 1051 года от Рождества Христова по дороге, ведущей к французскому городу Реймсу, неторопливо двигался караван повозок и всадников. Поселяне, работавшие на полях, лежавших вблизи дороги, с любопытством разглядывали проезжавших.

Это были светловолосые, светлоглазые, высокого роста люди, одетые на французский взгляд очень странно. Они с любопытством оглядывали окрестности. И при этом старались держаться как можно ближе к девушке, сидевшей на высокой золотисто-рыжей кобылке. Сразу видно было, что это не только их госпожа, но и соплеменница, потому что она тоже была светловолоса и светлоока, со вздернутым носом и широко расставленными глазами. Длинные косы девушки, перевитые синими и алыми лентами, были почти такого же цвета, как грива кобылки. Поселянам не дано было знать, что когда скандинавские скальды воспевали эту красавицу в своих песнях, то называли девушку за ее цвет волос Рыжей. Она была в диковинном безрукавном синем платье, а под ним — тонкая сорочка с пышными длинными рукавами. Маленькая круглая шапочка с меховой оторочкой ловко сидела на ее гордой головке. Выглядело все это богато и роскошно, да, впрочем, ни у кого не возникало сомнений, что таким длинным обозом, под такой мошной охраной могут путешествовать только очень богатые господа.

— А ведь это русскую невесту везут нашему королю! — вдруг с изумлением сказал какой-то пейзанин — один из тех проныр, которые неведомо каким образом умудряются всегда быть отлично осведомленными о секретах самых высокопоставленных особ. — Король-то наш снова задумал жениться!

— Ну уж она точно ему не родня! — с радостью прекращая работу и разгибая натруженную спину так, что ее груди дерзко уставились в небо, сказала его жена.

Муж с удовольствием осмотрел внушительные телеса жены, потом взглянул на точеный стан всадницы и огорченно покачал головой:

— Она не понравится Анрио[1]. Нет, не понравится. Ну что это за груди, ты только посмотри! Их и не разглядишь. Небось и не нащупаешь. А известно, что наш король любит кругленьких…

— Может, предложишь ему меня? — блудливо усмехнулась супруга, перехватив жадный взгляд муженька. — А почему бы нет?

И кругленькая, и мы с ним, уж конечно, не родственники!

Настроение у ее господина и повелителя изменилось так резко, доселе рассеянный взгляд его налился такой лютостью, что чрезмерно веселая молодка сочла за благо прекратить опасные беседы и принялась ретиво махать мотыгой.

Поселянин суровым взором проводил удаляющийся караван, потом, малость отмякнув, шлепнул женушку по пышному заду и тоже взялся за работу, пробормотав философски:

— Да бес с ними, с ее грудями. Главное, что не сестра!

Сей поселянин и его игривая супружница, между прочим, не просто так чесали языками по адресу своего bon roi[2]. Они обсуждали важнейший государственный вопрос!

Суть же вопроса состояла в том, что королю Франции Генриху Капету отчаянно не везло в личной жизни. В отличие от его предков, между прочим. Он был внуком основателя новой династии Капетингов Гуго Капета, сменившего на троне окончательно захиревших Каролингов. Герцог Франции и граф Парижский Гуго Капет был сыном герцога Гуго Великого и дочери короля Германии Генриха Птицелова. Первый Капет, женатый на прелестной женщине по имени Аделаида Аквитанская, изменял ей с некоей особой, имени которой хроники нам не сохранили. Второй из Капетов, Робер Благочестивый, оказался отлучен от церкви за слишком пылкую любовь, которую он всю жизнь питал к герцогине Бургундской, Берте… увы, замужней женщине. Вынужденный из государственных соображений жениться на Констанции Аквитанской, он нашел ее некрасивой, сварливой, жестокосердной, мстительной и алчной.

Впрочем, одной заслуги у Констанции, как ни крути, не отнимешь. Она родила Роберу сыновей: Анрио и Робера. Старший впоследствии и сменил на троне отца, сделавшись Генрихом I и унаследовав невезение отца в том, что касалось интимной стороны жизни. Нет, не в том смысле, что он пылал страстью к замужней даме. Совсем наоборот! Он любил свою невесту, дочь немецкого императора Конрада II, но это была платоническая любовь — к тому же на большом расстоянии. Бедняжка умерла еще до того, как встретилась с женихом. Это произвело на двадцатипятилетнего Анрио настолько тяжелое впечатление, что он десять лет искал себе подходящую жену, опасаясь вновь надорвать свое сердце. И вот наконец ему повезло. Принцесса Матильда, племянница императора Германии Генриха III, вышла за него замуж. Но через три месяца после свадьбы Матильда умерла!

Это было просто проклятье какое-то! Опять искать жену! Делать ему больше нечего!

А делать было-таки чего! Почти все царствование Генриха I прошло в попытках хоть как-то укрепить престиж своего маленького королевства. По сути, Генрих был королем только Парижа и Орлеана, а сама Франция в то время представляла собой разрозненные феодальные владения. Генрих боролся против своего младшего брата Робера и матери, мадам Констанции, которые норовили оттягать у него Бургундию — и оттягали-таки, — против графов Валуа, которые беспрестанно норовили вырваться из-под власти короля, против германского императора Генриха III за владение Лотарингией. Даже единственный его союзник, герцог Нормандский Робер-Дьявол, и тот в уплату за верность вытянул у него Вексен!

И все же Генрих чувствовал: ему было бы легче жить, если бы, возвращаясь после всех этих кровопролитных боев, он знал, что на башне королевского замка его встречает жена. Не какая-нибудь там наложница, каких у него было множество. Супруга! Анрио отчаянно тяготел к благопристойности и мечтал о детях. Но для этого сначала нужно было жениться.

На ком?!

Это только в сказках перед принцем выстраиваются в ряд красавицы из больших и маленьких королевств, а он ходит меж ними, размышляя о том, что готов жениться на каждой, но надо выбрать только одну. Хотя… принцесс в больших и маленьких королевствах и в описываемое время было полно. Но вот беда! Все они находились в той или иной степени родства с Анрио. А надо сказать, что в то время церковь запретила все браки между близкими родственниками. И не зря! Ведь короли, желая увеличить свои владения, женились в основном на своих кузинах — двоюродных, троюродных, четвероюродных сестрицах, племянницах, тетушках… О дурных последствиях для потомства они нисколько не заботились — нипочем не желали заглядывать в будущее! Это, между прочим, стало причиной фактического вырождения династии Каролингов: потомков Карла Великого называли Кроткий, Лысый, Заика, Простоватый… Все короли так или иначе были связаны родственными узами. И где им было искать высокородных невест? Не на пастушках ведь жениться! Это только в песнях да сказках хорошо, а в жизни, увы…

— Да что мне, в Турцию посылать за женой?! — закричал в сердцах Анрио после того, как десять кандидаток на звание королевы Французской были отвергнуты потому, что приходились ему родственницами. Более того! Его прошлый брак с Матильдой теперь оказался, можно сказать, запрещенным, ибо она тоже приходилась ему какой-то там дальней родней. И ни одна из ее многочисленных сестер и кузин ему в жены не годилась. А ведь на Германию была его последняя надежда. И, горестно пошутив насчет Турции, он вдруг подумал, что это может оказаться вовсе не шуткой…

Ну уж сразу и в Турцию! Зачем такие крайности? — пробормотал его родственник Бодуэн, с которым король обсуждал свое тяжкое положение. И поморщился: в сад, где они беседовали, доносились горестные вопли из окна замка. Это рыдала одна из любовниц Анрио — Клотильда. Несколько минут назад Анрио испробовал на ней крепость своих кулаков. Между прочим, это только считается, что быть королевской любовницей почетно. Быть любовницей Анрио было довольно опасно. Их имелось у французского короля несколько, и каждой частенько приходилось быть битой. За что? Да за то, что этот дурень папа римский запретил браки между родственниками до седьмого колена!

Анрио и Бодуэн отошли на несколько шагов подальше, где не так слышны были причитания Клотильды, и Бодуэн снова заговорил: