Роберт Говард
Пришелец из Тьмы
* * *
Бездны неизвестного ужаса лежат, скрытые вуалью тумана, отделяющего повседневную жизнь человека от не отмеченных на картах неизвестных королевств сверхъестественного. Большая часть людей в жизни и смерти счастливо избегает эти королевства – я говорю “счастливо”, потому что разрыв вуали между реальностью и миром оккультизма часто приводит к ужасным последствиям. Однажды я видел такую прореху, и происшедшие тогда события так глубоко отпечатались в моей памяти, что по сей день мне снятся кошмары.
Ужасное происшествие случилось, когда я гостил в поместье сэра Томаса Камерона – известного египтолога. Я благосклонно относился к нему, как к человеку, постоянно проводившему какие-то исследования, хотя мне не нравились его грубые манеры и безжалостный характер. Вследствие того, что я был знаком с различными научными трудами, мы несколько лет поддерживали отношения, и я сделал вывод, что сэр Томас причислил меня к своим новым друзьям.
Во время поездки в усадьбу сэра Томаса меня сопровождал Джон Гордон – богатый спортсмен, также получивший приглашение.
Когда мы подъехали к воротам усадьбы, садилось солнце. Пустынный и мрачный ландшафт вызвал печаль. Он наполнил мою душу неясными предчувствиями. В нескольких милях позади осталась деревня, которую отсюда едва можно было разглядеть.
А между ней и усадьбой во все стороны протянулись голые вересковые пустоши – мертвые и угрюмые. Больше же не было видно никаких человеческих жилищ. Болотная птица – единственное живое существо на обозримых просторах, – хлопая крыльями, улетела куда-то в глубь пустоши. Холодный ветер, пропитанный горьким, соленым привкусом моря, что-то шептал, налетая с востока. Я содрогнулся.
– Позвони в дверной колокольчик, – предложил Гордон. Равнодушие в его голосе помогло мне расслабиться. – Мы не можем торчать здесь всю ночь.
Но в это мгновение ворота распахнулись. Особняк был окружен высокой стеной, огораживающей всю территорию поместья. Сам же дом находился возле парадных ворот, неподалеку от нас. Когда ворота раскрылись, мы увидели длинную аллею, ведущую к дому, с обеих сторон густо обсаженную деревьями, но наше внимание приковал к себе эксцентричный слуга, отступивший на обочину, чтобы дать нам пройти. Он был высок и носил восточные одежды. Ожидая, пока мы войдем, он застыл, словно статуя, руки сложил на груди, голову склонил в уважительном, но полном величия поклоне. Кожа его казалась еще темнее из-за блеска его глаз. Наверное, он был когда-то красив, но теперь отвратительное уродство напрочь лишило его лицо миловидности, придав индусу зловещий вид. Этот человек был безносым.
Пока я и Гордон молча стояли, пораженные видом призрачного незнакомца, индийский сикх, судя по его тюрбану, поклонился и сказал на почти совершенном английском:
– Хозяин ожидает вас в своем кабинете, сахибы.
Мы отпустили парня из деревни, который проводил нас сюда, и, когда его телега с грохотом отъехала на достаточное расстояние, ступили на укутанную тенями аллею. Индус, взяв наш багаж, последовал за нами. Пока мы толклись у ворот, солнце село.
Наступила ночь. Небо плотно затянули серые тяжелые тучи. Ветер уныло вздыхал среди деревьев по обе стороны от дороги, и огромный дом неясно вырисовывался впереди, молчаливый и темный, если не считать единственного горящего окна. В полутьме я слышал легкое “шлеп-шлеп” – шорох комнатных туфель слуги с Востока, который шел следом за нами. Эти звуки напомнили мне тихое движение пантеры, подкрадывающейся к своей жертве, и вызвали у меня невольную дрожь.
Мы добрались до двери, и нас ввели в широкий, тускло освещенный зал. Сэр Томас вышел, чтобы поприветствовать нас.
– Добрый вечер, друзья. – Его громкий голос грохочущим эхом пронесся по всему дому. – Я ждал вас! Вы обедали? Да? Тогда отправимся в мой кабинет. Я написал трактат о своих последних открытиях и хочу узнать ваше мнение относительно моих тезисов. Ганра Сингх!
Последние слова были адресованы сикху, который застыл в ожидании распоряжений. Сэр Томас сказал ему несколько слов на хинди, и, еще раз поклонившись, безносый взял наши сумки и покинул зал.
– Я выделил вам пару комнат в правом крыле дома, – сказал сэр Томас, направляясь к лестнице. – Мой кабинет в этом крыле, прямо над залом; я часто работаю всю ночь напролет.
Кабинет оказался просторной комнатой, заваленной научными книгами и бумагами, странными трофеями из разных стран. Сэр Томас сел в большое кресло и жестом пригласил нас устраиваться поудобнее. Он был высоким человеком могучего телосложения и неопределенного возраста, с агрессивным подбородком, скрытым густой светлой бородой. Взгляд его был проницательным, твердым, в нем чувствовалась скрытая сила.
– Я хочу, чтобы вы помогли мне, – резко начал он. – Но мы не станем обсуждать трактат сегодня ночью. Завтра будет достаточно времени, ведь вы оба, должно быть, утомились в дороге.
– Вы далеко живете, – ответил Гордон. – Что побудило вас купить и восстановить это старое отдаленное поместье, Камерон?
– Я люблю уединение, – ответил сэр Томас. – Здесь мне не докучают бестолковые люди, которые обычно кружат вокруг меня, как москиты вокруг буйвола. Я никого не приглашаю сюда и совершенно не нуждаюсь в общении с внешним миром. Когда я живу в Англии, я хочу, чтобы мне не мешали работать. У меня нет слуг. Ганра Сингх делает все, что необходимо.
– Безносый сикх? Кто он?
– Его зовут Ганра Сингх. Это все, что я о нем знаю. Я встретился с ним в Египте и считаю, что он бежал из Индии, после того как совершил какое-то преступление. Но это не важно. Он предан мне. Он рассказал, что служил в англо-индусской армии и потерял нос при взмахе афганской сабли во время пограничного рейда.
– Мне не понравилось, как он выглядит, – грубо сказал Гордон. – В этом доме собрано много сокровищ. Как вы можете доверять человеку, которого так мало знаете?
– Достаточно об этом, – равнодушно отмахнулся сэр Томас. – С Ганрой Сингхом все в порядке. Я никогда не ошибаюсь в характерах людей. Давайте поговорим о другом. Я еще не рассказал вам о своих последних исследованиях.
Он говорил, и мы слушали. В голосе сэра Томаса, когда он рассказывал нам о лишениях и препятствиях, которые пришлось преодолеть, легко было распознать решительность и безжалостность, превративших его в одного из самых известных в мире исследователей. Он, по его же словам, сделал несколько сенсационных открытий, которые перевернут мир, и, рассказывая об этом, прибавил, что самое важное из открытого им заключено в одной необычной мумии.
– Я обнаружил ее в прежде никому не известном храме в отдаленном районе Верхнего Египта. Его точное местоположение вы узнаете завтра, когда мы вместе просмотрим мои записи. Мне представилась возможность произвести революцию в истории. Я понял это, еще даже толком и не осмотрев ее. Тогда мне показалось, что она просто не похожа на другие мумии. Все дело в разнице процесса мумифицирования. Мумия вовсе не была искалечена. Ее тело осталось точно таким же, каким было при жизни. Однако признаюсь, что лицо ее высохло и исказилось от невероятного числа лет. Только вообразите, она выглядит, словно очень старый человек, который только что умер. Веки плотно закрывают глазницы, и я уверен, что, подняв их, я обнаружу глазные яблоки... Говорю вам, наступила эпоха сокрушить все предвзятые идеи и провозгласить новые! Если бы можно было каким-то образом вдохнуть жизнь в эту высохшую мумию – так, чтобы она смогла говорить, ходить, дышать, как любой другой человек! Я уже говорил, она выглядит нетронутой, словно человек умер вчера. Как вы знаете, обычно процесс изъятия кишок невероятно портил тело. Но ничего похожего с этой мумией не проделывали. Чего бы мои коллеги не отдали за такую находку! Все египтологи умрут от чистой зависти! Уже были попытки украсть ее... И скажу я вам, многие из моих коллег вырезали бы мне сердце!
– Думаю, вы переоцениваете ваше открытие и чувства своих коллег, – откровенно сказал Гордон. Сэр Томас рассердился.
– Это толпа стервятников, сэр, – воскликнул он с диким смехом. – Волки! Шакалы! Они подкрадываются и ищут, что бы украсть у того, кто лучше их! Профаны, они не понимают, что такое настоящее соперничество. Каждый из них старается для себя. Дайте каждому из них пожать собственные лавры, и к дьяволу всех, кто слабее. Но я далеко обогнал их всех.
– Даже допуская, что это правда, никто не давал вам права мерить всех на свой аршин, – возразил Гордон.
Сэр Томас взглянул на своего друга, говорившего искренне, с такой яростью, что мне показалось, он готов вот-вот убить Гордона. Потом настроение сэра Томаса изменилось, и он весело и шумно рассмеялся.
– Без сомнения, вы до сих пор должны помнить дело Гюстава фон Гонманна. Тогда я сам оказался ложно обвинен, и этот неприятный инцидент продолжается до сих пор. Но уверяю вас, ко мне все это никакого отношения не имеет. Мне не нужны рукоплескания общества, и я игнорирую его обвинения. Фон Гонманн – дурак и заслужил свою судьбу. Как вы знаете, мы оба искали мертвый город Гомар, обнаружить который пытались многие ученые мира. Я устроил так, что в руки моего завистника попала фальшивая карта, и послал простофилю бродить по Центральной Африке.
– Эти поиски привели его к смерти, – напомнил сэру Томасу Гордон. – Я прибавлю, что в фон Гонманне было что-то звериное, но то, что сделали вы, Камерон, отвратительно. Вы знали, что ничто в мире не поможет ему избежать смерти от руки племен, обитающих в тех землях, куда вы послали его.
– Вам не удастся разозлить меня, – невозмутимо ответил Камерон. – Это-то и нравится мне в вас, Гордон. Вы не боитесь говорить то, что у вас на уме. Но давайте забудем о фон Гонманне. Он пошел тем же путем, каким следуют все дураки. Один из тех, кто отправился с ним, спасся во время резни и, вернувшись в форпост цивилизации, рассказал, что фон Гонманн, увидев, к чему идет дело, разгадал обман и умер, призывая месть на мою голову. Но это никоим образом меня не волнует. Человек жив и опасен или мертв и безвреден. Вот и все. Но уже поздно, а вы, без сомнения, хотите спать. Я позову Ганру Сингха, чтобы он показал вам ваши комнаты. Что же до меня, я проведу остаток ночи, приводя в порядок свои записи, чтобы завтра продемонстрировать вам результаты своей работы.
