Даниил Андреев

Железная мистерия

Драматическая поэма От автора

"Железная мистерия" предполагает читателя, уже знакомого с книгою "Русские боги". Мистерия связана с нею общностью темы, центральные образы первой книги – демиург Яросвет, Навна, демон великодержавной государственности уицраор Жругр – остаются главенствующими и во второй. Для читателя, незнакомого с первой книгой, некоторые подробности Мистерии могут показаться непонятными, особенно в начале чтения. Действие разворачивается в многослойном пространстве. Из этих слоев, расположенных горизонтально, особенное значение имеют три. Средний слой – арена событий условно-исторического плана. Это – картина большого города на морском берегу. Центром его служит Цитадель; справа от нее – пятиглавый собор, слева – дворец Августейшего. Вокруг этого архитектурного ансамбля кварталы богатых домов с колоннами, обширные районы многоэтажных громад и лачуг, фабричные предместья. В отдельных случаях становятся видными как бы крупным планом площади, гавани, монументы, залы общественных зданий, рынки, подземелья, заводские цеха. Открытый к морю, город оцеплен со стороны материка полукружьем стен с несколькими воротами. Далее простирается равнина, в свою очередь, окаймленная скалистым хребтом. Один из концов этой горной дуги обрывается крутым мысом в море невдалеке от города. По мере хода действия пейзаж этот претерпевает значительные изменения. Под этим слоем на больших глубинах расположен Нижний слой Мистерии; это – подобие некоторых миров инфрафизики, связанных со Средним историческим слоем общностью протекающих там процессов. Нижний слой становится видимым лишь минутами, когда перебегающие световые вспышки пронизывают его частично или насквозь, а Средний слой охватывается полутьмою. В остальное время оттуда доносятся лишь шумы и голоса. Человеческого обличая существа Нижнего слоя не имеют; однако у некоторых из них, мельчайших, можно заметить отдаленное сходство с человеческою формой. Третий слой. Вышний, остается невидимым, за исключением редких мгновений. Но голоса оттуда доносятся также: вначале – очень редко, потом – чаще.

ВСТУПЛЕНИЕ

Я не знаю, какой воскуривать Тебе ладан И какие Тебе присваивать имена. Только сердцем благоговеющим Ты угадан, Только встреча с Твоим сиянием предрешена. Твои тихие, расколдовывающие силы Отмыкают с неукоснительностью часов Слух мой, замкнутый от колыбели и до могилы, Зренье, запертое от рождения на засов. Совлекаемая невидимыми перстами, Все прозрачнее истончающаяся ткань, И мерцает за ней – не солнце еще, не пламя, Но восходу его предшествующая рань. Поднимаешься предварениями до храмов На вершинах многонародных метакультур, Ловишь эхо перводыхания Парабрамы В столкновении мирозданий и брамфатур. И я чувствую в потрясающие мгновенья, Что за гранью и галактической, и земной, Ты нас примешь, как сопричастников вдохновенья Для сотворчества и сорадования с Тобой. И, разгадывая вечнодвижущиеся знаки На скрижалях метаистории и судьбы, Различаю и в мимолетном, как в Зодиаке, Те же ходы миропронизывающей борьбы. Дух замедливает у пламенного порога: Он прислушивается, он вглядывается в грозу, В обнаруживаемый замысл Противобога, В цитадели его владычества – там, внизу; Он возносит свою надежду и упованья К ослепительнейшим соборам Святой Руси, Что в годину непредставимого ликованья Отразятся на земле, как на небеси. Катастрофам и планетарным преображеньям – Первообразам, приоткрывшимся вдалеке – Я зеркальности обрету ли без искаженья В этих строфах на человеческом языке? Опрокинутся общепризнанные каноны, Громоздившиеся веками, как пантеон; В стих низринутся – полнозвучны и многозвонны – Первенствующие спондей и гиперпеон. И, не зная ни успокоенья, ни постоянства, Странной лексики обращающаяся праща Разбросает добросозвучья и диссонансы, Непреклонною диалектикой скрежеща. Не отринь же меня за бред и косноязычье, Небывалое это Действо благослови, Ты, Чьему благосозиданию и величью Мы сыновствуем во творчестве и любви.

АКТ 1. ВТОРЖЕНИЕ

Осенние сумерки.

Смутный шум улиц. Порывы ветра доносят из-за городских стен, с равнины, то падающий, то поднимающийся гул народного множества. Очень издалека видим редкие, вздрагивающие пятна: то ли свет в окнах разбросанных по равнине деревень, то ли костры боевого стана. Во дворце Августейшего – танцевальная музыка.

– Mesdames – a doite!

– Messieurs – a gauche! *

– Вы чуете легкую гарь? -

– Ah!…

как обаятелен,

как пригож

Сегодня

наш государь!

* – Дамы – направо! Господа – налево! (фр.) – бальные команды (Ред.)

Во дворцовых подвалах – радение.

И-эх, наваждение…

– Ох,

ни зги…

– Подь женишок-Саваоф:

лей!

жги!

Хлынь

в зло,

в грех…

– Ты накати-налети,

друг -

дух!

– Ты заверти-подхвати,

слей

двух -

Трех?

– Сто!

– Всех!

На окраине – старинный монастырек. Келья Прозревающего. Он средних лет. Сидит в кресле, откинув голову на спинку и закрыв глаза.

Голос невидимого даймона*

Видишь ли суть

сквозь пятна

Мечущихся личин?

Слышишь ли голос невнятный

Со дна пучин? -

* Здесь под этим термином, прямо противоположным термину "демон", понимаются весьма светлые иноматериальные существа, вдохновляющие некоторых деятелей культуры и истории. (Здесь и далее сноски, кроме особо оговоренных, принадлежат Д. Л. Андрееву.)

Прозревающий

Улавливаю, но размывчиво… смутно…

взор еще застит мгла…

Мнится – в геенне вручают кому-то

родившемуся -

дар зла.

Тонкий, как нить, вздрагивающий голос из глубины

Развенчивай

Царство

Пред концом!

Оскверняй

Церковь

Бубенцом!

Прилепись

К клиру

Алтаря!

Подрывай

Веру

В трон царя!

Во дворцовой зале появляется Августейший в сопровождении хлыстовского "саваофа". Оркестр рассыпается стаей взвизгов. Дамы упархивают за колонны.

– Mon Dieu! Qui est ca? *

– Mesdames, спокойно…

Хитер, как лиса -

И в том вся тайна.

– Но очи-то! Очи!…

– Ах, не скажите…

– О чем он пророчит,

Живой небожитель?

* Мой Бог! Кто это? (фр.) – (Ред.)

"Саваоф", поднимая перст, густым окающим говором

Нынче всякий походя

Лжет, в бесовской похоти,

Будто лишь в Европе ум,

Русь же – мрак да опиум.

По таким ударить -

Значит государить.

Августейший

Да, нелегко нам судно вести

Между сирен докучных…

С голосом царской совести

Вы лишь один созвучны.

"Саваоф" обводит колдующим взором зал. Дамы показываются из-за колонн.

Одна, приближаясь

Простите неверный шаг…

Наш обморок… Наш смешок…

Теперь мы, осилив шок,

В вас поняли истый шик.

Другая, пошатываясь

Какой неимоверный взор!

Он – бел, фиолетов, бур…

Не все ли равно – пожар

Подхватит нас? Смерть? Позор?…

Третья, коленопреклоненно

О, возложи свою руку,

Как на священную раку,

На грудь мою: слышишь трепет?

То – кровь наша нас торопит! -

"Саваоф", благословляя дам и мужчин

Государь возлюбленный!

Мир, чертями вздыбленный,

Немогущ, пока я -

Страж твоего покоя.

Августейший

Вижу колонны я… обелиски…

Не вижу людей в империи!

Мне грустно: народ российский

Утратил мое доверие.

Один только вы