Андреев Даниил
У демонов возмездия
Даниил Андреев
У демонов возмездия
Поэма
1
Тускнел мой взор... власа редели... Но путь был четок, хоть не нов: Он вел меня в Наркомвнуделе По твердой лестнице чинов.
- Ваш дух был строг, а руки - чисты, Нарком промолвил, мне вруча Значок Почетного Чекиста В футляре, блестком как парча.
Я бодро поднимался лифтом В этаж "Особо важных дел", С врагами сух был и глумлив там, Иль чертом в душу к ним глядел.
Фамилия... знакомый звук вам К чему теперь?.. Но в годы те С партийной четкостью, по буквам, Ее писал я на листе.
Из них любой - путевкой смерти Или путевкой в лагерь был, Но я так верил, - и, поверьте, Вливал в работу честный пыл.
Я стал размеренной машиной И гнал сомненья. Довод прост: Ведь - шутка ль? - сам непогрешимый Нам доверяет этот пост.
К тому ж работа мне дарила Порой конфетку: в этот час Я невозбранно, как горилла, Мог бить подследственных меж глаз;
Тех, кто вчера кичился рангом, Упрятать в каменный мешок, Хлестать по телу гибким шлангом Иль просто взглядом вызвать шок.
Ценя и отдых, я в футболе Весь шик ударов понимал, И сын мой был в кремлевской школе Весьма "продвинут", хоть и мал.
Я ждал - и сердце замирало, Что буду завтра, как герой, Блистать лампасом генерала, А после - маршальской звездой.
...Утяжеляя злодеяниями эфирную ткань собственного существа, этим он обрекает себя катастрофическому срыву в глубь миров, как только прекратится существование физического тела, позволявшего удерживаться на поверхности.
2
Списывать душу за душами "в нети"
Это был мой
Долг. Я то молчал, то рычал в кабинете,
Как матерОй
Волк.
"Пом" говорил, подытожив таблицей
Груду бумаг,
Что Явных врагов арестовано тридцать,
А просто так
Сто.
...Чем-то острее когтей леопарда
Стиснулась грудь
Вдруг. Молния мысли - "Инфаркт миокарда!!"
Канула в муть
Мук.
Дальше - провал. Мимолетные кадры:
Алый венок...
Гроб... Пышная речь... Министерские кадры...
Множества ног
Топ,
Траурный марш, - и в отчаяньи, злобе,
Ярость кругом
Лья, Еду куда-то на собственном гробе,
Точно верхом,
Я.
Мглистый, туманный, разутый, раздетый,
Я среди дня
Дрог... Хоть бы один из процессии этой
Видеть меня
Смог!..
Помнится острый озноб от догадок:
- Умер!.. погиб!..
Влип!.. И самому мне был тошен и гадок
Собственный мой
Всхлип.
...В первые часы посмертия он теряет всякий ориентир. Уясняется, что, веруя прежде в смертность души, он убаюкивал самого себя.
3
Не знаю где, за часом час, Я падал в ночь свою начальную... Себя я помню в первый раз Заброшенным в толпу печальную.
Казалось, тут я жил века Под этой неподвижной сферою... Свет был щемящим, как тоска, И серый свод, и море серое.
Тут море делало дугу, Всегда свинцово, неколышимо, И на бесцветном берегу Сновали в мусоре, как мыши, мы.
Откос покатый с трех сторон Наш котлован замкнул барьерами, Чтоб серым был наш труд и сон, И даже звезды мнились серыми.
Невидимый - он был могуч Размеренно, с бесстрастной силою, Швырял нам с этих скользких круч Работу нудную и хилую.
Матрацы рваные, тряпье, Опорки, лифчики подержанные Скользили плавно к нам в жилье, Упругим воздухом поддержанные.
Являлись с быстротою пуль В аду разбиты, на небе ли Бутылки, склянки, ржа кастрюль, Осколки ваз, обломки мебели.
Порой пять-шесть гигантских морд Из-за откоса к нам заглядывали: Торчали уши... взгляд был тверд... И мы, на цыпочках, отпрядывали.
Мы терли, драяли, скребли, И вся душа была в пыли моя, И время реяло в пыли, На дни и ночи не делимое.
Лет нескончаемых черед Был схож с тупо-гудящим примусом; И этот блеклый, точно лед, Промозглый мир мы звали Скривнусом.
Порой я узнавал в чертах Размытый облик прежде встреченных, Изведавших великий страх, Машиной кары искалеченных.
Я видел люд моей земли Тех, что росли так звонко, молодо, И в ямы смрадные легли От истязаний, вшей и голода.
Но здесь, в провалах бытия, Мы все трудились, обезличены, Забыв о счетах, - и друзья, И жертвы сталинской опричнины.
Все стало мутно... Я забыл, Как жил в Москве, учился в Орше я... Взвыть? Шевелить бунтарский пыл? Но бунтаря ждало бы горшее.
А так - жить можно... И живут... Уж четверть Скривнуса освоили... На зуд похожий, нудный труд Зовется муками такое ли?!
...В Скривнусе он чувствует подлинное лицо обезбоженного мира. Сознание души озаряется мыслью: стоило ли громоздить горы жертв - ради этого?
4
Но иногда... (я помню один Час среди этих ровных годин)
В нас поднимался утробный страх: Будто в кромешных,
смежных мирах
Срок наступал, чтобы враг наш мог Нас залучить в подземный чертог.
С этого часа, нашей тюрьмы Не проклиная более, мы
Робко теснились на берегу, Дать не умея отпор врагу.
Море, как прежде,
блюло покой. Только над цинковой гладью морской
В тучах холодных вспыхивал знак: Нет, не комета, не зодиак
Знак инструментов неведомых вис То - остриями кверху,
то вниз.
Это - просвечивал мир другой В слой наш - пылающею дугой.
И появлялось тихим пятном Нечто, пугающее, как гром,
К нам устремляя скользящий бег: Черный,
без окон,
черный ковчег.
В панике мы бросались в барак... Но подошедший к берегу враг
Молча умел магнитами глаз Выцарапать из убежища нас.
И, кому пробил час роковой, Крались с опущенною головой
Кроликами
в змеиную пасть: В десятиярусный трюм упасть.
А он уже мчал нас - плавучий гроб Глубже Америк, глубже Европ.
Омутами мальстрема - туда, Где трансфизическая вода
Моет пустынный берег - покров Следующего
из нисходящих миров.
5. МОРОД
Я брошен был на берегу. Шла с трех сторон громада горная... Тут море делало дугу, Но было совершенно черное.
Свод неба, черного как тушь, Стыл рядом, тут, совсем поблизости, И ощущалась топкость луж По жирной, вяжущей осклизкости.
Фосфорецируя, кусты По гиблым рвам мерцали почками, Да грунт серел из темноты Чуть талыми, как в тундре, почвами.
Надзора не было. И грунт Мог без конца служить мне пищею. Никто здесь не считал секунд И не томил работой нищею.
Но, мир обследовав кругом, Не отыскал нигде ни звука я: Во мне - лишь мыслей вязкий ком, Во мне - лишь темень многорукая.
И жгучий смысл судьбы земной, Горя, наполнил мрак загробности; Деянья встали предо мной; И, в странный образ слив подробности,
Открылся целостный итог Быть может, синтез жизни прожитой... Знобящий ужас кровь зажег, Ум леденел и гас от дрожи той.
На помощь!.. Разве я готов Обнять масштабы преступления?! Мелькал оскал скривленных ртов, Застенки, вопль, а в отдалении
Те судьбы, что калечил я Бессмысленней, чем воля случая, Рывком из честного жилья, Из мирного благополучия.
Я, наконец, постиг испод Всех дел моих - нагих, без ретуши... И тошный, ядовитый пот Разъел у плеч остатки ветоши.
Хоть поделиться! испросить Совета тех, кто выше, опытней, Чья помощь смела б оросить Бесплодно гибельные тропы дней!..
Узнал потом я, что Мород Прозванье этого чистилища; Что миллионный здесь народ Томится, к выходу ключи ища;
Но из страдающих никто Не видит рядом - тут - товарища: Все тишью смертной залито И ты б устал, живую тварь ища.
Один! один! навек один! Бок о бок лишь с воспоминанием!.. Что проку в том, что крохи льдин Я, как подачку темной длани, ем?
Жизнь догоревшая, светясь, В мозгу маячила гнилушками, И я, крича, бросался в грязь Лицо в ней прятать, как подушками.
Да где ж я, Господи?! на дне? В загробном, черном отражении?.. И Скривнус раем мнился мне: Там люди были, речь, движение...
Отдать бы все за ровный стук, За рабий труд, за скуку драянья... О, этот дьявольский досуг! О, первые шаги раскаянья!
Ни с чего другого, как с ужаса перед объемом совершенного зла, начинается возмездие для душ этого рода.
6
Так, порываясь из крепких лап, Духов возмездья бесправный раб,
Трижды, четырежды жизнь былую Я протвердил здесь, как аллилуйю.
Может быть, и Мород чудесам Настежь бывает порой. Но сам
Я не видал их
ни в чьей судьбе там, Слыша себя лишь во мраке этом.
Счастлив, кто не осязал никогда, Как вероломна эта вода.
Как пузырями
дышит порода В черных засАсывалищах
Морода.
Чудом спасался я раза два, Чахлую ногу вырвав едва
Прочь из ловилища, скрытого ловко, Приторно-липкого,
как мухоловка.
И представлялось: двадцатый год Здесь я блуждаю:
"предел невзгод"...
Так рассуждал я до той минуты Зноба,
когда оказались круты
Выгибы гор,
и, сорвавшись в ил, Тщетно взвывал я, напрасно выл.
Булькая, как болотная жижа, Ил увлекал меня ниже, ниже...
О, этой жиже, текущей в рот, Я предпочел бы даже Мород.
...В цепи последовательных спусков из слоя в слой, каждый новый спуск кажется страшнее предыдущего, ибо крепнет догадка, что следующий этап окажется ужаснее всех пройденных.
7. АГР
Обреченное "я"
чуть маячило в круговороте, У границ бытия
бесполезную бросив борьбу. Гибель? новая смерть?
новый спуск превращаемой плоти?.. Непроглядная твердь...
и пространство - как в душном гробу.
Спуск замедлился. Вдруг
я опять различил среди мрака Странный мир: виадук...
пятна, схожие с башнею... мост... Тускло-огненный свет
излучался от них, как от знака, Что реальность - не бред!
проникает в мой стынущий мозг.
Где я?.. жив или нет?..
Я - нагой, я - растерзанный, рваный... Шаткий шаг - парапет
