Бабкин Михаил
Завтра
Михаил БАБКИН
Завтра
Почту он всегда брал вечером, ровно в шесть, потому что жизнь его была расписана почти по минутам, дневная рабочая жизнь. А с шести вечера до семи утра он принадлежал только сам себе и никому другому. И сегодня, ровно в шесть, Виктор Павлович вошел в подъезд, оставив за дверью на улице весенний дождь и шуршащий слякотный поток серых людей.
Подъезд, как и многие другие, был уныл и стандартен, с матом по штукатурке, битыми лампочками под потолком, с грязным заплеванным лифтом. Обычный типовой подъезд с мятыми почтовыми ящиками между первым и вторым этажом, аккурат напротив вонючего мусоропровода.
Виктор Павлович поднялся к своему ящику, ковырнул его плоским дешевым ключом, вынул газеты и, как обычно, отправился пешком на свой седьмой этаж. Это, считал он, было хорошим моционом в городских условиях; Виктору Павловичу было под тридцать и такая прогулка его не утомляла. Вообще-то по имени-отчеству его величали только на работе. С шести вечера до семи утра его звали "Витя, Витек!", а по очень глубокой пьянке так вообще странно Витухарий. И представителен он был только в конторе: черный деловой костюм, галстук в тон рубашке, отстранённый взгляд и со всеми на "вы". Дома, то есть вечером, костюм менялся на демократическую "варенку", "вы" на "ты", и становился Витек нормальным мужиком среднего роста, чернявым, жизнерадостным и страсть охочим (взаимно!) до женщин человеком. Нормальный холостяк с деньгами и без комплексов.
Сегодня день выдался неудачным. Работа что-то с утра никак не клеилась, дождь пошёл... Потом Анечка позвонила и сказала, чтобы вечером не ждал: у нее мама заболела. В общем, полный облом! А в холодильнике стояло венгерское шампанское и сливочный торт, и кассету для видика Витя принес специальную, это... лирическую. Особую. Одно слово, пропал вечер!
В такой душевной прострации Витя был недолго. Нет - так нет. Включив по видику "Депеш Мод", он занялся уборкой. Сначала убрал в себя холодное шампанское, два стакана в четыре захода; ковырнул пальцем торт и не стал его есть; сварил кофе, сел с кружкой и сигаретой у телеэкрана. Потом стало скучно. И тут зазвонил телефон.
Витя дернулся, уронил на штаны пепел и схватил трубку на ползвонке.
- Аня? Анечка?! - радостно крикнул он в мембрану. Трубка помолчала, потом деловито спросила густым басом:
- Витя?
- Витя, - подтвердил Витек.
- Небось, кофеёк дуешь? Телик смотришь? ...И штаны на тебе банановые. Да и тапочки, небось, японские, лечебные, - пророкотала трубка. Витя невольно посмотрел вниз - тапочки действительно присутствовали, как и "бананы".
- А в чем дело? - Витя не любил, когда ему хамили, тем более, неизвестные по телефону. - Вы кто такой, собственно?
- Ага, - сказала трубка и на том конце провода шумно закашлялась.
Витя подождал и, как всегда, когда звонили чужие и не по делу, нажал кнопку определителя номера. Была у него такая хитрая электронная приставка к телефону. Очень, кстати, удобно: выслушал хулигана, потом тут же позвонил к нему и вежливо так предупредил на "первый раз". Первого раза обычно хватало.
- А я к тебе, Витя, и не по делу вовсе. И не знаешь ты меня, и я тебя, считай, тоже. Просто скучно стало, загадал я себе какого-нибудь человечка, простого, бесхитростного, и придумал тебя. И характер твой, и привычки, и телефон с номером придумал. А после взял и позвонил. Да ты не пугайся, предупредила трубка басом, - номерок мой не вычисляй своей приставкой. Не найдешь ведь. Тут такое дело - там, где я, тебя нет. А там, где ты, - меня не существует. Понял?
Витя сказал в трубку нехорошее, вовсе не печатное слово и повесил ее на место. Потом попытался разглядеть телефонный номер звонившего на своем горящем зеленью табло. Номера не было. То есть циферки присутствовали, но мерцали все одновременно, перепрыгивали друг за дружкой. И, в конце концов, высветилась какая-то ерунда, куча восьмерок, насколько всего индикаторов и хватало.
- Ну вот, - обиделся Витек на, технику - а еще импорт. Надо же, в какой момент отказала! Хорошо было бы позвонить этому придурку и объяснить, что...
Тут телефон зазвонил снова. Да как-то необычно - "дзинь-бряк, дзинь-дзинь-бряк", весело так, призывно.
- Анечка! - нежно выдохнул Витя в трубку табачный дым.
- Да нет, это снова я, который придурок... Ты же это мне хотел сказать? с усмешкой сообщил бас. Витя задохнулся от телефонной наглости и не нашелся, что ответить. Обычно он соображал быстро, но сейчас что-то в нем заклинило.
- Тихо, тихо... - зашептала трубка, - мне уже некогда, несколько минут всего осталось. Значит, так: Анечка твоя сейчас к тебе придет, у нее сорвалось свидание с другим. А ты - не обижайся! - у нее запасной вариант. Поэтому не налегай на шампанское. И!.. Завтра, когда будешь идти с работы, хорошенько смотри вокруг и под ноги. На трамвайной остановке найдешь... - бас запнулся, ...триста долларов. Чао, мне пора! - и, сдавленно:
- Не дрожи, Витухарий! - в трубке электронно свистнуло и возник длинный гудок свободной линии.
Витек осторожно, двумя пальцами, опустил трубку на рычажки, в затруднении прикусил палец. На табло номероопределителя все еще горели восьмерки. И тут Витя разразился ужасным матом. Конечно! Кто-то из своих решил над ним поизголяться! Ладно, он еще доберется до них, пусть они идут туда-сюда и в хрен-батьку-матку...
В дверной звонок ласково поцарапались. Витек осекся, наступил левой на правую и открыл, и растаял:
- Анечка! Лапушка! - и забыл дурацкий звонок. До поры, до времени.
Следующий день опять был суматошным, но солнечным и жарким. Витя заключил выгодный контракт, договорился с нужными людьми о нужных поставках, поговорил с Анечкой ("Како-ой вечер! Лапочка, денечек ты мой майский!") и ни разу не вспомнил о том придурке с индикаторными восьмерками.
Удар судьбы, легкий и даже поначалу немного приятный, как первый укус грозового ветра в лютую жару, состоялся на трамвайной остановке. Обычно Витя ездил домой на такси или с Петей, соседом при "Жигулях", но сегодня как то не вышло ни с тем, ни с другим. В общем, решил Витек добраться домой простенько, как все смертные, на общественном транспорте.
На остановке было людно, но минут через пять рассосалось, как после телесеанса Кашпировского - автобусы шли один за другим, но не те, которые были Вите нужны. От скуки Витек одел черные очки с фирменной блямбой почти напротив зрачка, закурил "Пэл Мэл" и стал оглядываться на девушек. Ах, девушки! Нарядные, пестрые, длинноногие, иногда пышногрудые, иногда красивые или не очень, но молодые, юные ля-фамочки!
На скамейке рядом лежал "Крокодил". Свежий, не затрепанный. Витя нехотя взял его полистать. Так, от нечего делать. Не "Плэйбой", чай... Между страниц, зацепившись уголком за скрепку, лежал серый казенный конверт. В конверте триста долларов. Шестью бумажками. Витя снял очки, несколько раз пересчитал деньги, спрятал их в карман и пошел домой пешком.
В каком-то сонном состоянии он взял почту, на лифте поднялся выше своего этажа и несколько минут открывал чужую квартиру своим ключом. Правда, скоро опомнился и, чертыхаясь, быстро ретировался вниз: Витин сосед был горяч, вспыльчив, всюду видел интриги и покушения на честь своей жены, а потому часто напивался и жестоко бил всех подозрительных. Вите очень не хотелось попасть в их разряд.
Дома он искупался, скушал бутерброд с печеночным паштетом, откупорил бутылочку "Пепси" и только после, в одних трусах, сел перед столиком в кресло, разложил возле телефона пасьянс из найденных американских полтинников. Конечно, по нынешним меркам это была не очень крупная сумма. Для Витька так вообще - плюнь да забудь! Но... Вот это "но" и мешало Вите чувствовать себя хорошо. "Ерунда какая-то, - думал Витя, глядя на баксы, - бред мистика с похмелья. Может, подкинули? А зачем?" Он бы, Витя то есть, даже ради хорошего, душевного розыгрыша так не поступил бы. Глупо ведь! На остановке куча людей до него была, любой мог журнал взять. А взял он. Как по заказу. Витя даже застонал, так ему стало неуютно, неправильно как-то стало.
- Дурацкое совпадение, - громко решил Витек и протянул руку к деньгам. Зазвонил телефон, рука проскочила мимо купюр и повисла над трубкой. Телефон звонил. Витя сглотнул и поднял трубку.
- Але, - прошелестел он в микрофон.
- A! Ты! - басисто обрадовались там. - Витенька! А я вот снова заскучал что-то... Решил позвонить, знаешь ли. Как дела?
- Вот что! - заорал Витек. - Кончайте свои идиотские шутки! В конце концов это глупо и непонятно. Деньги в журнале, поклеп на Аню...
- Поклеп? - удивилась трубка, недоверчиво хмыкнула.
- Поклеп, - подтвердил Витя.
- Блажен, кто верует. - Бас чуток помолчал. - Нашел деньги, стало быть, задумчиво добавил он погодя.
- Нашел, - согласился Витя. А куда ему было деваться?
- А меня Митей зовут, - вдруг вежливо сообщил голос.
- Витя, - от неожиданности представился Витек и спохватился: -Ты, Митя, дурак, наверное? Очень ты как-то...
- Ну, так сразу... - поскучнел голос, - дурак, не дурак... Опять и снова, как мне это надоело... А я к тебе по делу. Ты же деньги любишь, я знаю. Девок тоже любишь, но деньги тебе нужней. Вот и дам тебе небольшой заработок. Ма-ахонький такой. Халтурку.
- Какую? - деловито осведомился Витя. Он уже все понял. Вербуют, сволочи! А на хрена такая таинственность? Времена-то не те. Пришли бы и сказали просто: - "Продайся, друг!". Витя не гордый, может, чем бы и помог за доллары. Но только чем? Ни одного порядочного секрета за душой, тем более военного. Одни мелкие, да и те от фининспектора.
- Ка-а-кую? - в растяжку повторил голос. - Бери ручку, записывай.
Витя, нервно хихикая, взял самописку с телевизора, вырвал листок из перекидного календаря и приник к трубке.
- Я готов.
