Альдани Лино
Психосоматический двойник
Л. Альдани
ПСИХОСОМАТИЧЕСКИЙ ДВОЙНИК
Перевод с итал. Е. Вагановой
"Нет, мой малыш,- сказал Дарбеда, покачивая головой,это невозможно".
Ж. П. Сартр. "Комната"
Плоская сигарета, намного длиннее обычной. Аманда, не зажигая, покрутила ее своими нервными пальцами. Понюхала. Время от времени она в задумчивости роняла ее в широкий рукав домашнего халата и тотчас же торопливо доставала обратно.
Муж был в соседней комнате. Джон запретил ей курить гипнофен. В последний раз, застав Аманду за курением, он устроил бурную сцену, настоящий скандал, который закончился обещанием Аманды не предаваться этому пороку.
Но она не могла отказаться от этого. Она обожала мечтать с широко открытыми глазами, любила безумные грезы и приключения, где одновременно бываешь актером и зрителем. Гипнофен это может. В сумерках зажигаешь сигарету, усаживаешься перед белой стеной, и после нескольких затяжек, картины и события, которые ты хочешь увидеть, как на экране начинают сменяться и накладываться друг на друга. В своих грезах можно увидеть самое желанное, можно путешествовать, где угодно, или выбрать мгновение из своей прошлой жизни, и вновь пережить то, что будет дальше. Все это может повторяться по желанию курящего два, три, десять раз подряд - до тех пор, пока не прекратится действие гипнофена и грезы не рассеются окончательно.
Аманда жила только этим. Услыхав в коридоре шаги Джона, она в страхе спрятала сигарету между страницами журнала и небрежно бросила его на столик.
Когда Джон открыл дверь, Аманда даже не обернулась.
- Я собираюсь навестить Эдит.
Он постоял в дверях, потом подошел к ее креслу.
- Ты была вчера у нее?.
Аманда кивнула, взяла со столика пилку и принялась сосредоточенно обрабатывать ногти.
- Как она выглядит? - спросил Джон.- Вчера ты мне ничего не сказала, я узнал обо всем только сегодня за завтраком. Тебе не кажется, что ей лучше?
Аманда с трудом подняла глаза:
- Отстань, Джон. Ты прекрасно знаешь, что она совсем сойдет с ума, если у нее не забрать его...
- Замолчи!
- Прекрасно, я молчу!
- Я всего лишь спросил тебя, не лучше ли ей.
- Нет,- твердо ответила Аманда.- Нисколько не лучше. Джон, заложив руки за спину, принялся медленно ходить вокруг кресла.
- Я говорил о ней с доктором Щютом,- он остановился.
- Мне кажется, ты совершил глупость,- возразила Аманда.- Доктор Шют не психиатр.
- Я знаю. Но, тем не .менее, нужно знать и его мнение. Аманда пожала плечами и, когда Джон умолк, безразличным голосом спросила:
- Что же он тебе сказал?
- Сначала он мне не поверил, но в конце концов согласился взглянуть на Виктора. Аманда вскинулась.
- Джон! - раздраженно воскликнула она,- не зови его больше так, прошу тебя. Прекрати разыгрывать комедию!
Джон, едва открыв рот, вдруг умолк, схватившись руками за голову.
- Хорошо,- сдержанно ответил он.- Я назвал его так, не подумав. Кем бы он ни был, доктор Шют считает, что пока лучше не вмешиваться. Пусть Эдит остается со своими иллюзиями пока...
- Пока совсем не сойдет с ума,- закончила Аманда. Джон трижды стукнул кулаком по. ладони.
- Ну что я могу сделать? - неуверенно спросил он.Прежде всего она - моя сестра. Если у нее его забрать, она способна на самоубийство. Это абсолютно точно. Ты представляешь, кем был для нее Виктор и что... О! Я вообще больше ничего не понимаю, и эта история начинает действовать мне на нервы.
Аманда поглубже забралась в кресло, вытянула ногу и начала разглядывать носок домашней туфельки.
- Эдит больна. Только ты не хочешь поверить в это. Ты не видел, какая она бледная? Она никуда не выходит, закрылась у себя и не оставляет его ни на минуту. Ты заметил она не хочет, чтобы к ней приходили.
- Заметил. Где-то через полчаса она начала нервничать, зевать. Она хотела, чтобы я зашел в кабинет к... Она хотела, чтобы я с ним поговорил, как будто ничего не произошло. Аманда, у меня не хватило смелости.
- Понятно. Тем более, что у дома с постоянно закрытыми ставнями, с этими старомодными тяжелыми постоянно задернутыми двойными красными портьерами такой мрачный вид.
- Да,- еле слышно произнес Джон,- и потом - музыка... Она играет целый день. Музыка позапрошлого века. Дебюси, Стравинский. Ничего, кроме Дебюсси, Стравинского и Бетховена. Можно сойти с ума.
- Виктор очень любил этих композиторов,- сказала Аманда, отложив пилку. Она вытянула руки и, прищурив глаза, начала рассматривать ногти, сравнивая их по длине.
- Да, он их любит и теперь.
- Не говори глупостей! - крикнула Аманда и рассмеялась ему в лицо.- Ты говоришь так, словно эта кукла может разбираться в музыке.
- Послушай, Аманда. Я понимаю, что это невероятно, но я видел своими собственными глазами, -как он покачивал головой и постукивал рукой в такт.
- Ты больше шагу не ступишь в ее дом,- сквозь зубы процедила Аманда, вскочив с кресла.- Или ты свихнешься, как твоя сестра.
Она нечаянно задела столик, журнал упал, и из него выкатилась сигарета с гипнофеном.
Побледнев, Джон, поднял ее. Он покачал головой, сжал сигарету в кулаке, намереваясь раздавить ее, но, передумав, аккуратно положил обратно на журнальный столик и молча отвернулся от жены.
- Ну? Что ты застыл, как истукан? - закричала Аманда.Ты снова намерен устроить мне сцену. Валяй, не стесняйся!
- Но это же самоубийство, Аманда.
- Опять та же проповедь. Ты бы лучше попробовал закурить, чем шататься вечерами без дела.
- Ты не в своем уме. Ты не сознаешь, что все глубже увязаешь в пороке, более того - реальность кажется тебе пошлой и неинтересной. Если так будет продолжаться, ты потеряешь вкус к жизни...
- Вкус к жизни! Ты когда-нибудь спрашивал себя, почему начинают курить гипнофен? Отвечай! Ты путаешь причину и следствие, Джон. Начинают, когда вкус к жизни потерян давным-давно и всеуже поблекло, опустело и лишено смысла...
- Замолчи! - взмолился Джон.- Стыдно этим заниматься. Возможно, я изменился, не всегда внимателен к тебе. Но и ты тоже совсем не та, что раньше. И потом, я не делаю из этого драмы. Я держу себя в руках. А ты... ты... у тебя нет ни капли воли, если ты так легко прибегаешь к удовольствиям воображаемого рая.
Аманда побледнела.
- Все это ты скажи своей сестре...
- Аманда!
- Тебя послушаешь, так курить гипнофен стыдно. Это... это воображаемый рай, как ты говоришь. А что же тогда с Эдит? Разве она не поступает еще хуже, чем я? А?
- Не говори глупостей.
- Нет, это не глупости. То, что она делает - намного хуже...- Аманда быстро прошла взад и вперед по комнате, резко повернулась на каблуках и встала прямо перед встревоженным Джоном.
- Как ты думаешь, Джон, как они проводят время? - спросила она с хищным выражением лица.
- Гм... Они слушают музыку.
- Хорошо. А потом?
- Потом они разговаривают. Ты прекрасно знаешь, что Виктор может говорить.
- Не зови его Виктором,-истерично взвыла Аманда. Она замолчала, но быстро пришла в себя и добавила мягким, нежным голосом с ироничной ноткой,- таким образом, значит, они. слушают музыку, беседуют. Ты не думаешь, что они должны заниматься и другими вещами?
- Может быть. Я думаю, что он сможет также, плохо ли, хорошо ли, сыграть в покер или в шахматы...
- Какой ты наивный, Джон! Я говорю совсем о другом, о другом! Ты понимаешь меня? Джон отшатнулся от нее.
- Берегись, Аманда! Ты переходишь все границы!
- Она сама это сказала! - с триумфом воскликнула Аманда.
- Ты лжешь! Она не могла сказать тебе такое!
- Тем не менее, это правда.
- Ты, должно быть, неправильно ее поняла.
- Ничего подобного. Послушай, Эдит определенно мне в этом не призналась, но я сама все прекрасно поняла. Вчера я почувствовала это по некоторым намекам, которые только мы, женщины, способны понять. Я бы скорее умерла; чем позволила этому чудовищу прикоснуться ко мне.
- Прошу тебя,- взмолился Джон.- Прекрати говорить глупости. Она обожала своего мужа, он мертв, но она не может смириться с тем, что его не стало в ее жизни. Она может сойти с ума перед его фотографией.
- Это не фотография,- сказала Аманда, чеканя каждое слово.-То, что Эдит прячет под замком, отнюдь не фотография.
- Согласен! - радостно воскликнул Джон.- Это не фотография. Это автомат, у него в груди шестеренки. Соматический двойник - назовем его так, если ты хочешь, но для нее он Виктор, пойми ты. Мыспорили об этом уже тысячу раз. Ты, Аманда, из-за гипнофена все видишь в извращенном свете и теперь не нашла ничего лучшего, как очернить мою сестру.
Аманда пожала плечами и отошла к окну.
- Оставь меня,- сказала она хриплым голосом.- Ты испортил мне день. Поди прочь!
Ответом ей были приглушенные шаги по ковру и гневный хлопок дверью.
Аманда еще немного постояла у окна. Потолок подрагивал от тяжелых шагов Джона на террасе. Она отодвинула занавеску и посмотрела на небо, на золотую сферу заходящего солнца.
Джон очень изменился. Он уже совсем не тот, каким был раньше. Злой, резкий не только при разговоре, но и в поведении. Она, должно быть, тоже изменилась. Наверное, поэтому Джон и отдалился от нее. Кто в этом виноват? Джон? Она сама? Или обстоятельства? Она уже ничего не понимала. У нее, Аманды, слишком маленькое сердце, чтобы надеяться победить мир, в котором можно или прекратить существование в тридцать пять лет, или остаться в окружении бессчетного количества различных сервомеханизмов, которые не'позволяют вам даже пальцем пошевелить. Как, как убить время? Чем заняться? Как не умереть от скуки в этом океане вялости, изнеженности и монотонности? Любой досуг через полчаса или час надоест и начинает казаться пошлым и ничтожным.