Лино Альдани
Абсолютная технократия
15 марта 2378 года Стив Гилмор получил с вечерней почтой желтый квадратный конверт. На конверте стоял штамп Политехнического Экзаменационного Центра. Стив мгновенно сообразил, о чем идет речь.
Две—три минуты он перекладывал конверт из одной руки в другую, словно прикидывал его на вес. Более двух недель он с нетерпением ждал этого письма, и вот, когда долгожданный момент наступил, у него не хватало решимости вскрыть конверт.
— А если меня провалили? — прошептал Стив и заметил, что руки у него дрожат. Он нервно стал искать сигареты и, выбрав самую мягкую, снял капсулу с ее кончика. Считанные секунды, которые потребовались для того, чтобы зажечь сигарету, показались ему вечностью.
Стив сделал несколько глубоких затяжек, потом потянул шелковый шнурочек, служивший для вскрытия конверта, и прочел:
Стиву Гилмору
№ 7549 Нью-Йорк 15-224
Содержание: конкурс 5/612, согласно решению от 4 января 2378 года
Настоящим имеем честь уведомить Вас, что на экзамене но физике и общему развитию, который Вы держали при нашем Диагностическом Центре, Вы получили удовлетворительную оценку.
Поэтому Вы допущены к письменным испытаниям, кои будут иметь место 20 сего месяца (ровно в 9 часов) в Центральном корпусе — этаж 144, аудитория 13.
Политехнический Экзаменационный Центр
Восторженный протяжный крик вырвался у Стива. Услышав радостный вопль мужа, Мэрилин бросилась в комнату.
— Стив! Ты что, с ума сошел?
— Да, сокровище мое, сошел! — Он размахивал конвертом, как драгоценным трофеем, потом подбросил его в воздух и обнял жену.
— Да ты совсем ошалел, Стив! Скажи на милость, что случилось?
— О-ля-ля-ля! — исступленно кричал Стив, не в силах сдержать своей радости. — Пришел ответ из ПЭЦ. Я допущен к экзаменам.
Мэрилин сначала залилась слезами, потом стала смеяться. Вдруг лицо ее омрачилось.
— Но ведь у тебя будут еще письменные испытания, — сказала она. — Стив, мне страшно…
— Э, ерунда! Попомни мое слово, вопросы будут пустяковые. Во всяком случае, ты знаешь, что я в последнее время очень усердно занимался.
— Да, конечно, — мигом согласилась Мэрилин и крепче прижалась к груди мужа. — Стив, вот уже три месяца, как мы сиднем сидим дома. Хочешь доставить мне большую-пребольшую радость? Поведи меня куда-нибудь поужинать сегодня вечером.
— Куда-нибудь?
— Ну, да. Хоть вместе побудем. Ужасно хочется развлечься. И потом есть о чем поговорить: о новом доме, о нашем ребенке, о будущем…
— Согласен, но…
— Что еще?
— Да так, ничего особенного. Надо бы просмотреть кое-какие конспекты. Экзамен назначен на двадцатое, некоторые разделы программы мне еще не совсем ясны и…
— Завтра, дорогой. У тебя уйма времени впереди. На сегодняшний вечер я тебя ангажирую. С полным правом.
— Ладно, но… А Робби? Последние дни он беспокойно спит. Нехорошо оставлять его одного.
— За ним присмотрит госпожа Гарланд. Вот увидишь, она не откажет мне в этой любезности.
Мэрилин провела рукой по волосам мужа и легким быстрым движением растрепала их.
— Пойду-ка я переоденусь, — сказала она.
Физику Стив знал досконально. Эту науку он всегда любил. У него были превосходные преподаватели, и ему посчастливилось изучать предмет по толковым учебникам. Да и с общей математикой он отлично справлялся. Теория вероятностей была его коньком. Вот в неевклидовой геометрии, астронавигации и топологии он немного хромал. Пожалуй, на электронике и теории относительности он может сбиться, но, авось, судьба вывезет и он их тоже одолеет.
Голова у него раскалывалась. Постель, казалось, была утыкана гвоздями. Он чувствовал мириады уколов в руках, ногах, шее. Даже дыхание спящей Мэрилин сейчас раздражало его. Он спустил ноги, приподнялся, сел.
— Стив, — взмолилась жена. — Что с тобой? Почему ты не спишь?
Он тяжело вздохнул.
— Куда там! Бесполезно. Кстати, уже светает. Пора вставать.
Тщетно старалась Мэрилин убедить Стива поспать еще немного.
— Тогда я тоже встану, — сказала она. — Сварю тебе кофе.
Последние часы перед уходом Стив, как лев в клетке, метался по комнате. Он то останавливался возле стола, то садился в кресло и начинал лихорадочно листать книги. Полная путаница! Ничего-то он не помнит. Физика, алгебра, геометрия… Все перемешалось! Он провел пальцем по верхней губе и внезапно поднялся с места. Взад и вперед, взад и вперед, спотыкаясь, медленными тяжелыми шагами он принялся ходить по комнате.
Более чем за час до срока он был уже тщательно одет. Мэрилин приготовила завтрак: яйца, ветчину и вдобавок черный кофе. Но Стив чувствовал в горле какой-то комок, сухой, противный, словно там застряло чужеродное тело.
Он с трудом заставил себя отхлебнуть немного кофе. Мэрилин пристально, с укоризной поглядела па него.
— Проглочу попозже чего-нибудь, — будто оправдываясь сказал он. — Бар там открыт круглые сутки.
Он направился в спальню. Жена поспешила за ним. Кроватка Робби стояла в углу. Он откинул тонкий полог из органди и долго глядел на ребенка. Робби безмятежно спал. Стив потрогал носик малыша.
— Я пошел, — сказал он.
Мэрилин схватила его за руку.
— Еще рано, Стив. Подожди.
— Пройдусь немного пешком. Извини, Мэрилин, по мне не хотелось бы задерживаться,
— Хорошо, Стив, как хочешь. Сейчас вызову лифт.
На лестничной площадке он обнял Мэрилин и, крепко-крепко сжимая ее в своих объятиях, без конца повторял:
— Все будет хорошо, вот увидишь, все будет хорошо.
Потом вошел в лифт и нажал кнопку. Мэрилин безмолвно стояла на пороге и, слегка подняв руку, посылала ему прощальный привет.
Стиву казалось, что в это утро улица была оживленней обычного. Вереницы людей! Вдоль главной магистрали на различном уровне четыре потока элибусов перевозили многотонные массы страждущего человечества. Пластиковые двери в универсальных магазинах были распахнуты настежь. Внутри толпы людей сновали между прилавками, собирались у эскалаторов, переносивших их на верхние этажи.
Стив медленно шел по неподвижному тротуару. В двух метрах налево от него бегущая дорожка была переполнена до отказа. Суровые бесстрастные лица; люди высокомерно проплывали мимо, замкнувшись в непроницаемую броню собственных мыслей.
Стив поглядел на часы. До девяти оставалось еще двадцать минут. Если идти пешком, наверняка опоздаешь.
Он вскочил на движущуюся дорожку, сошел на углу и поднялся на вторую элибусную платформу. Через тридцать секунд подкатила машина. На ней гроздьями висели люди. Стив с трудом влез, торопливо протолкался вперед и, немилосердно работая локтями, отвоевал себе место рядом с водителем.
Какой-то высокий седовласый мужчина поминутно тыкал его в бок портфелем из синтетической кожи. Стив негодующе поглядел на него. И неожиданно в нем заговорило острое чувство зависти. Он перевел взгляд на водителя, всецело поглощенного своей работой. Всем завидовал он, всем, кто сейчас теснился вокруг него. Эти люди, видимо, довольны своей судьбой. У них нет ни забот, ни хлопот. А он! Какие только фантазии не роятся у него в голове! Он отлично понимал, что выдержать экзамен у него всего лишь одни шанс из десяти. Скорей бы вернуться домой, покориться своей участи и раз навсегда выкинуть из головы всяческие иллюзии.
Но тут ему вспомнились Мэрилин, Робби… Он стиснул зубы и продолжал свой путь.
В большом холле Центрального корпуса Стив столкнулся с Вилли Вудродом.
— Привет, Стив.
— Привет.
— Видно, ночка без сна, а?
— Само собой, глаз не сомкнул.
— И я тоже.
Они вошли в лифт.
— Сколько же нас? — спросил Стив.
— Около трех тысяч.
— Гм… А мест всего сорок пять. Вот увидишь, я… всех и вся разнесу.
Билл Вудрод, казалось, пропустил мимо ушей последние слова Стива.
— Скажи, пожалуйста, ты хорошо подготовился?
— Не очень. Знаешь, голова какая-то пустая. Мне кажется, я все позабыл, даже самые простые вещи.
— Все нервы, — заметил Билл. — Не волнуйся, старина, ты отлично сдашь экзамены.
— А ты? Ты занимался?
— Немножко. Надеюсь не провалиться.
Стив в ответ что-то промычал. Билл высморкался и больше не проронил ни слова. Оба молчали до той минуты, пока лифт с легким скрипом остановился и автоматически открылась дверца из светонепроницаемого стекла.
— Желаю удачи, Стив.
— И тебе тоже.
Билл пошел направо, Стив — налево. Прежде чем войти в главную аудиторию, надо было выполнить у окошек некоторые формальности: представить документы, удостоверить свою личность, пройти жеребьевку на место в аудитории.
Стив стал в очередь у окошка с буквой Г и увидел Билли у другого окна с буквой В.
Стив закурил сигарету. Пальцы его нервно барабанили по медной обшивке колонны. Его поташнивало. Скорей бы, скорей. Глубокое уныние овладело им.
У входа в аудиторию по жеребьевке ему достался стол под номером 209. Служитель провел его на место.
Стол номер 209 стоял в глубине, неподалеку от одного из боковых пилястров. Ничего не скажешь, место неплохое. Но ведь у Стива не было с собой ни учебников, ни шпаргалок, куда можно заглянуть в нужный момент. К тому же он отлично знал, что ни списывать, ни переговариваться со своими коллегами не положено. И все же задние ряды были предпочтительнее, хотя бы с психологической точки зрения.
Стив сел. Несколько минут он осматривался, внимательно изучая лица своих соперников. Направо от него лежала стопка билетов. Он твердо усвоил правило: к билетам строго-настрого запрещено прикасаться до тех пор, пока не прозвучит звонок. Внимание Стива привлекла узкая щель на краю стола. Через эту щель Стив должен был опустить в ящик под крышкой стола работу, на которую отводилось не более получаса. От спинки привинченного к полу стула тянулся изогнутый стержень с миниатюрной телекамерой и микрофоном. В дальней уединенной комнате Политехнического Экзаменационного Центра невидимые наблюдатели будут следить за каждым его движением, прислушиваться к каждому его слову. Может, они уже сейчас подглядывают за ним. Стив поправил воротничок рубашки.
