Эрл Стенли Гарднер

«Отведи удар»

Глава 1

Я открыл дверь с надписью: «Сыскное агентство Берты Кул». Элси Бранд на мгновение подняла голову и сказала, не переставая стучать по клавишам:

— Входи. Она ждет.

Сопровождаемый стаккато ее машинки, я прошел через комнату и толкнул дверь с надписью: «Берта Кул — посторонним вход воспрещен».

За столом восседала сама Берта — огромная и неистовая, как бульдог. Ее бриллианты ярко сверкали в лучах восходящего солнца, когда она протягивала руку к папке с бумагами, сортируя и перекладывая их. Худощавый человек, сидевший в кресле для посетителей, поднял на меня испуганные глаза.

— Ты долго добирался, Дональд, — сказала Берта Кул.

Я ничего не ответил, внимательно разглядывая клиента — стройного человека с седеющей головой и седыми, коротко подстриженными усами. Его решительно сжатый рот совершенно не соответствовал опасливому выражению глаз и напряженной позе. На посетителе были очки, такие темные, что невозможно было различить цвет его глаз.

Берта Кул сказала:

— Мистер Смит, это Дональд Лэм, человек, о котором я вам говорила. Дональд, это мистер Смит.

Я поклонился.

Смит ответил ровным голосом человека, привыкшего сдерживать эмоции:

— Доброе утро, мистер Лэм.

Он не подал мне руки и вообще казался разочарованным.

— Смотрите, не ошибитесь насчет Дональда, — вмешалась Берта Кул. — Он здорово работает. Видит Бог, ему не хватает бойкости, но голова у парня что надо. Правда, он молод и неуступчив, но дело свое знает хорошо.

Смит кивнул. Кивок показался мне неуверенным, но из-за очков я не видел выражения его глаз.

— Садись, Дональд, — пригласила Берта Кул.

Я присел на тяжелый деревянный стул с высокой спинкой.

— Дональд ее найдет, если это вообще возможно, — продолжала Берта. — Он не так молод, как кажется. Дональд успел поработать адвокатом, но его вышибли, когда он рассказал клиенту, как можно совершить вполне законное убийство. Дональд считал, что он просто объясняет юридические тонкости, но ассоциации адвокатов это почему-то не понравилось. Они сначала объявили, что это неэтично, а потом — что этот способ вообще не сработает. — Берта Кул довольно долго хихикала, потом снова заговорила: — После этого Дональд пришел работать ко мне. И первое же дело, которое он вел, провалилось бы, если бы ему не удалось доказать, что в нашем законе об убийствах есть огромная прореха, через которую можно проехать верхом на лошади. Сейчас закон срочно дорабатывают. Вот вам и Дональд!

Берта Кул уставилась на меня с деланным восхищением. Смит снова кивнул.

Теперь Берта заговорила со мной:

— В 1919 году, Дональд, доктор Джеймс К. Линтиг с супругой жили в Оуквью, на улице Честнат, 419. После большого скандала Линтиг смылся. Но он нас не интересует — ищи миссис Линтиг.

— Она должна быть в районе Оуквью? — спросил я.

— Этого никто не знает.

— Какие-нибудь родственники есть?

— Похоже, никого.

— Сколько лет они были женаты?

Берта посмотрела на Смита, но тот покачал головой. Однако Берта Кул продолжала вопросительно смотреть, пока Смит наконец не сказал, как всегда, ровно и спокойно:

— Я не знаю.

— Займись этим, Дональд, — сказала Берта Кул. — Нужно, чтобы никто не знал о расследовании. А главное, никто не должен узнать имя нашего клиента. Возьми служебную машину и берись за дело. Ты должен попасть в Оуквью сегодня вечером.

Я посмотрел на Смита:

— Мне придется расспрашивать о ней.

— Конечно, — ответил Смит.

— Будешь выдавать себя за ее дальнего родственника, — добавила Берта.

— Сколько ей лет? — спросил я. Смит задумчиво нахмурился и сказал:

— Не знаю. Это вы уточните на месте.

— У нее есть дети?

— Нет.

Я перевел взгляд на Берту. Она достала из ящика стола ключ, отперла сейф и вручила мне пятьдесят долларов.

— Это тебе на расходы, Дональд, — сказала она. — Расследование может затянуться. Постарайся, чтобы этих денег хватило надольше.

Смит кивнул, постукивая кончиками пальцев по лацкану своего серого двубортного пиджака.

— Есть какие-нибудь данные о ней? — спросил я.

— А что тебе еще нужно? — осведомилась Берта.

— Любые сведения, — сказал я, глядя на Смита. Он только покачал головой.

— Все, что о ней известно, — есть ли у нее коммерческое образование, какую работу она может выполнять, кто ее друзья, были ли у нее деньги, толстая она или худая, блондинка или брюнетка, высокая или маленькая.

— Я, к сожалению, ничем не могу вам помочь, — пожал плечами Смит.

— Что я должен делать, когда найду ее?

— Сообщишь мне, — ответила Берта.

— Рад был с вами познакомиться, мистер Смит. — Я сунул в карман пятьдесят долларов, отодвинул стул и пошел к выходу.

Когда я проходил мимо Элси Бранд, она не потрудилась даже оторвать взгляд от своей машинки.

Автомобиль агентства был старой развалиной с покрышками, стертыми почти до корда, и прохудившимся радиатором. Стоило разогнаться до пятидесяти миль, как передние колеса начинали отчаянно отплясывать шимми и все так дребезжало, что почти не слышно было, как стучит двигатель. День был жаркий, и я намучился с машиной, пока перебирался через горы. В долине стало еще жарче, и я чувствовал, как глаза мои варятся вкрутую прямо в скорлупе черепа. Я не настолько проголодался, чтобы терять время на остановку, — просто взял гамбургер в придорожной забегаловке и сжевал его на ходу, придерживая руль свободной рукой. В половине одиннадцатого вечера я въехал в Оуквью.

Городок был расположен в предгорьях. Здесь было не так жарко, в воздухе чувствовалась влага и безжалостно кусались москиты.

Сбегающая с гор речка журча извивалась вокруг Оуквью и разливалась широким плесом ниже по равнине.

Оуквью был пришедшим в упадок центром округа. Тротуары были заполнены гуляющими. Вдоль улиц перед старыми домами стояли ряды старых тенистых деревьев. Городок рос медленно, и у отцов города не было оснований вырубить деревья и расширить улицы.

Гостиница «Палас» была открыта. Я снял номер и сразу завалился спать.

Разбудили меня пробивающиеся сквозь занавеси лучи утреннего солнца. Я побрился, оделся и подошел к окну полюбоваться городом с высоты птичьего полета. Внизу виднелось старомодное здание администрации округа. Под сенью мощных развесистых деревьев поблескивала река, а под самыми окнами проходила аллея, уставленная пустыми упаковочными коробками и мусорными ящиками.

Я прошелся по улице, высматривая место, где можно хорошо позавтракать, и зашел в ресторан, неплохо выглядевший снаружи, но пропахший прогорклым жиром изнутри. После завтрака я уселся на ступеньках здания администрации дожидаться открытия.

Чиновники лениво тащились на работу. В основном это были старики с умиротворенными лицами. Они брели по улице, время от времени останавливаясь, чтобы обменяться последними сплетнями. Шаркая по ступенькам, старики удивленно поглядывали на меня. Я был для них чужаком.

Костлявая женщина, сидевшая в канцелярии округа, выслушала мою просьбу, глядя сквозь меня тусклыми черными глазами, и принесла большой регистр за 1918 год — слегка пожелтевший том в бумажном переплете.

Добравшись до буквы «Л», я прочитал:

«Линтиг — Джеймс Коллит, врач, улица Честнат, 419, возраст 33 года. Линтиг — Амелия Роза, домохозяйка, улица Честнат, 419». Возраст миссис Линтиг не указала.

Я попросил регистр за 1919 год, но там фамилия Линтиг не значилась. Выходя, я чувствовал затылком пристальный взгляд темных глаз женщины.

В городке выходила единственная газета «Блейд». На табличке, висевшей на здании редакции, перед названием стоял знак «W». Это означало, что газета выходит еженедельно. Я вошел внутрь и постучал по стойке.

Стук пишущей машинки прекратился, и из-за перегородки выглянула девушка с каштановыми волосами. Сверкнув белозубой улыбкой, она поинтересовалась, что мне угодно.

— Две вещи, — ответил я. — Ваша подшивка за 1918 год и название места, где можно хорошо поесть.

— Вы заходили в «Элиту»? — спросила девушка.

— Да, я там позавтракал.

— О, — огорчилась она. — Тогда попробуйте зайти в «Грот» или в кафе гостиницы «Палас». Вам нужна подшивка за 1918 год?

Я кивнул.

Больше я не увидел ее улыбки. Передо мной были только плотно сжатые губы и внимательные карие глаза. Она хотела что-то сказать, потом передумала и вышла в заднюю комнату. Вскоре девушка вернулась с папкой, плотно набитой газетами.

— Может быть, скажете, что вам нужно найти?

— Нет, — ответил я и развернул номер от 1 января 1918 года. Быстро просмотрев пару номеров, я обнаружил, что выпусков многовато для еженедельной газеты.

— Теперь «Блейд» выходит раз в неделю, — объяснила девушка. — А в 1918 году газета была ежедневной.

— Почему такие изменения? — спросил я.

— Не знаю. Тогда я еще не работала.

Я сел за стол и стал просматривать лежавшую передо мной кипу газет. Первые страницы заполняли военные новости — действия подводных лодок, сообщения о прорыве немцев. Комитеты безвозмездных займов наперебой собирали пожертвования. Оуквью бурлил. Проводились массовые митинги, произносились патриотические речи. Канадец, вернувшийся с войны инвалидом, выступал с воспоминаниями о войне. Деньги лились в Европу, как в бездонную бочку.

Я надеялся, что история развода Линтигов наделала достаточно шума, чтобы попасть на первые страницы. Но 1918 год подошел к концу, а я так ничего и не нашел.

— Вы разрешите, — спросил я девушку, — временно задержать эту подшивку и взять у вас газеты за 1919 год?

Не говоря ни слова девушка принесла вторую папку. Я снова принялся за первые страницы. Перемирие подписано. Соединенные Штаты спасли мир. Американские деньги, американская молодежь и американские идеалы позволили Европе подняться выше мелочной зависти и эгоизма. Должна быть создана великая Лига Наций, которая будет обеспечивать порядок во всем мире и защищать слабых от произвола сильных. Война за прекращение войны выиграна! Мир спасен для развития демократии. Теперь на первую страницу начали просачиваться и другие новости.