Олег Костман
ИЗБЫТОЧНОЕ ЗВЕНО
ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ
Место для засады было выбрано как нельзя лучше. Из укрытия великолепно просматривалась полого спускающаяся к воде полянка, окруженная плотной стеной корнуэлльских джунглей. Чук поудобнее расположил свой охотничий лучемет — так, чтобы обеспечить максимальный сектор обстрела, и повернулся к Мэрфи.
— Сейчас вы увидите этих красавцев…
— Надеюсь, наше знакомство не будет слишком близким?
— Разумеется…
Полянка, у которой устроили засаду Чук и Мэрфи, была излюбленным местом водопоя корнуэлльских тигров. Близился час, когда эти огромные прекрасные звери, оглашая окрестности победоносным ревом, от которого все живое обращалось в бегство, потянутся один за другим к озеру.
Мэрфи чувствовал себя препаршиво. Он все время ворочался, то и дело меняя положение рук и ног, но никак не мог найти позу, в которой было бы удобно остаться неподвижным. Высшего качества скафандр, изготовленный по индивидуальному заказу, все равно казался чересчур жестким и сковывающим тело. Дернул же его черт на эту охоту! Сидел бы сейчас на базе, тянул в баре коктейли или плескался в свое удовольствие в бассейне…
Лично Джеймс Мэрфи, вице-председатель совета директоров компании «Спейс сафари» (бюро и филиалы на шестнадцати планетах), не видел в охоте ровно ничего увлекательного. Азарт выжидания и преследования даже самого экзотического зверя был для него глубоко чуждой стихией. Гораздо более интересным и, кстати, несравнимо более полезным занятием он находил захватывающую дух биржевую игру, в которой был и риск, и точнейший расчет, и мгновенный непредвиденный маневр, и неизвестность конечного результата… Вот что было истинным сафари, достойным делового человека!
Продолжая беспрестанно ворочаться, он уже сто раз успел проклясть все на свете за то, что поддался на уговоры служащих корнуэлльского бюро компании и отправился на эту дурацкую охоту. Разумеется, вконец одичавшие вдали от центров цивилизации идиоты сделали все возможное, чтобы досыта ублажить прилетевшее начальство прелестями местной экзотики и вымотать из него таким образом последние силы…
Самобичевание Мэрфи длилось бы, наверно, очень долго, если бы его не прервал вдруг резкий возглас Чука:
— Идут!
Черт бы побрал все эти экзотические создания, а заодно с ними и проводника-инструктора корнуэлльского бюро Тэдди Чука! Мэрфи неуклюже замер и воззрился на полянку, куда стремительно выскочили два тигра.
Сильные огромные звери, внушающие страх всей живности планеты, сейчас являли собой зрелище почти идиллическое. Это были самец и самка, охваченные брачной игрой во всем ее буйном неистовстве и великолепии. Их гибкие и грациозные, несмотря на внушительные размеры, тела то высоко взвивались, пересекая в гигантском прыжке чуть не всю поляну, то трепетно замирали, приникнув к самой земле. И даже громоподобное рычание звучало сейчас как нежная серенада.
Это было настолько впечатляющее зрелище, что раздражение, владевшее Мэрфи, мгновенно ушло куда-то, уступив место искреннему восхищению. Вице-председателю доводилось видеть чучела корнуэлльских тигров. Великолепная шкура одного из них уже несколько лет украшала стену его гостиной в ряду прочих диковинных трофеев, добытых на разных планетах инструкторами компании. Но что такое шкура или чучело в сравнении с живым зверем! Мэрфи от души залюбовался мягкими и одновременно величественными движениями прекрасных животных: такие звери невольно заставляли уважать себя!
— Послушайте, Тэдди, — дотронулся он до Чука, — неужели мы станем бить их в этот… гм… священный момент?
— Это самый подходящий момент, шеф! — отозвался проводник-инструктор. Он сейчас почему-то говорил еле слышным хриплым шепотом, хотя связь осуществлялась по радио, и за пределами шлемов ничего не было бы слышно, даже закричи он в полный голос. — Это самый подходящий момент. Нам здорово повезло: они заняты только друг другом и утратили всякую осторожность! Берите на себя самца, смотрите, какой изумительный экземпляр! А я вас подстрахую, а потом достану самочку…
— Знаете, Чук, я все же не буду… Если хотите, считайте этих красавцев вашим личным трофеем…
— Дело хозяйское, шеф! — Чук затаил дыхание и тщательно прицелился. Лучемет был «гуманным» оружием: он убивал мгновенно и практически безболезненно. Поэтому, как только полумрак густых джунглей разорвали две яркие короткие вспышки, Мэрфи и Чук вышли из засады и направились к поляне.
…Вице-председатель медленно обошел неподвижно лежащих гигантов. Да, Чук меткий стрелок, надо отдать ему должное. Шкуры ничуть не испорчены. Чувства, ненадолго проснувшиеся в душе Мэрфи, вновь уступили место трезвому реализму делового человека. Сейчас он уже не любовался тиграми, а лишь оценивал их — так же как любой товар, поставляемый фирмой. Дело было сделано — величественные звери лежали у его ног, и он теперь думал, насколько смогут возрасти прибыли «Спейс сафари», когда людям ничто не будет мешать воспользоваться корнуэлльским гостеприимством в полную меру.
Примерно в миле отсюда Чук и Мэрфи оставили свой гравиплан. Чук отстегнул крышку устройства дистанционного управления, дал аппарату команду на взлет и включил радиомаяк, ориентируясь на который машина должна была отыскать их.
Мэрфи с нетерпением ожидал появления гравиплана. Он был чрезвычайно доволен, что это ни к черту не нужное сафари наконец-то осталось позади и теперь предстояло возвращение на базу с ее баром, бассейном и почти домашним комфортом.
Но не успела еще плоская платформа аппарата показаться из-за окружавших поляну деревьев, как Чук резко толкнул Мэрфи на землю и тут же сам упал рядом с ним.
— Что ты делаешь?! — сердито закричал Мэрфи.
Вместо ответа проводник-инструктор показал рукой в сторону озера. Мэрфи приподнял голову, и глаза его вмиг округлились и остекленели: ничего подобного ему видеть не приходилось. Но комментариев не потребовалось — Джеймс сразу понял, что это такое. Застилая горизонт, на них надвигалась огромная туча корнуэлльской саранчи.
* * *
Корнуэлла — это имя дала планете экспедиция, первой совершившая на нее посадку. Такова была традиция: как когда-то в давно минувшие века испанские конкистадоры, проникая в Новый Свет, заполняли географические карты завезенными с родины названиями, так и сейчас люди Земли, достигнув новой планеты, именем для нее обычно избирали название земной местности — в память о далеких родных местах.
Сказать, что Корнуэлла была планетой земного типа, — значило ничего о ней не сказать: из всех известных планет ни одна не была так близка по своим характеристикам к Земле. Прибывая сюда, космонавты не чувствовали никакой разницы — ее могли отметить только приборы. Лишь год, примерно вчетверо превышающий земной, да еще отсутствие на ночном небе лунного диска напоминали колонистам, что они находятся в чужом мире.
Казалось, Корнуэлла только и ждала появления землян. Девственные леса, чистейший, настоянный сказочными ароматами воздух, реки и озера, манящие прохладной прозрачной водой, — такого не было больше нигде. Все на планете располагало к тому, чтобы немедленно начать ее массовую колонизацию, которую можно было вести без всякой предварительной подготовки.
Все — кроме корнуэлльской саранчи.
Не много водилось на осваиваемых планетах существ, в адрес которых постоянно сыпалось бы столько экспрессивно окрашенных выражений. Казалось, эти твари были специально созданы для того, чтобы причинять колонистам как можно больше неудобств.
От них было чрезвычайно трудно защититься — насекомые умудрялись проникать даже в, казалось бы, надежно изолированные помещения и сооружения. И каждая проникшая особь становилась буквально стихийным бедствием: не удовлетворяясь богатейшим ассортиментом местной флоры и обилием всяческой падали, эти на редкость прожорливые существа в качестве экзотических деликатесов с восторгом приняли совершенно несъедобные земные материалы. Безостановочно работающим жвалам корнуэлльской саранчи могли противостоять лишь металл, космобетон и стекло. Все остальное пожиралось с превеликим аппетитом и без всякого разбора. И поэтому то и дело допускали фантастические ошибки ЭВМ, падали гравипланы, выходили из строя исследовательские и промышленные роботы. Два раза из-за саранчи произошли серьезные аварии даже на космических транспортах!
Колонисты сбивались с ног, стремясь защитить от зловредных созданий жилье и технику. Были испробованы все мыслимые способы. Но репелленты оказывались неэффективными, а инсектициды, прежде чем уничтожить саранчу, губили других животных и растения. В конце концов пришлось уйти в глухую защиту, строить жилища с двойными-тройными стенами и несколькими герметическими тамбурами. А вне помещений и шагу нельзя было ступить, не закупорившись наглухо в скафандр, — иначе встреча с саранчой могла закончиться весьма печально.
Нет, насекомые не были хищниками и ни разу на человека не напали. Они вообще сами ни на кого не нападали. Но корнуэлльская саранча была надежно защищена и от всякого вмешательства в свою жизнь. Любое проявление интереса к себе насекомые всегда были готовы погасить маленькой капелькой едкой ядовитой жидкости, выстреливаемой особыми железами. Это действенное средство заставляло зверье относиться к саранче с должным почтением и позволяло ей обитать на планете повсеместно и в несметных количествах.
На землян ее оружие действовало еще сильнее, чем на местных животных.
Конечно, косморазведчики, монтажники, геологи, представители других пионерных профессий, привыкшие относиться к ежедневно подстерегающим их опасностям как к вещам совершенно естественным, успешно трудились на Корнуэлле: на многих других планетах им приходилось жить и работать в куда более тяжелых условиях.