Константин Бояндин

Муза киберпанка

1

Объявление было единственным, от которого не было оторвано ни листочка. Немногие ожидающие на остановке неминуемо подходили к столбу, чтобы окинуть его придирчивым взором. Ну да, старая, советских ещё времён привычка. Василий и не помнил этого времени, совсем маленький был, но то, что мама всегда тщательно рассматривала все такие объявления — помнил.

Автобуса всё не было. А идти пешком страх как не хочется, надо было сразу идти. А теперь выйдет: идти сорок минут, да ещё стоял полчаса. Будем стоять.

Так вот, объявление. В нём было написано буквально следующее:

«Муза ищет новую работу».

И телефон. Причём телефон городской. На остальных объявлениях почти сплошь мобильные. Василий протёр глаза — нет, всё верно. Муза ищет новую работу. Ну да, слышал уже: есть такие социологические исследования, когда расклеивают объявления с самыми неожиданными текстами, а потом следят, кто позвонит, и что скажет.

Василий оторвал один из «хвостиков» с телефоном. Отчего-то пряча глаза, и стараясь делать вид, что это не он. Бабушка, с массивной сумкой на колёсах, подошла к столбу, первым делом посмотрела на объявление, то самое, но даже глазом не моргнула. Принялась другие рассматривать. Должно быть, бабушка уже всякого навидалась.

Жаркий вздох. Василий оглянулся — мать честная, автобус уже здесь! Еле успел броситься к нему в пасть, пока та не захлопнулась.

Василий сам не знал, зачем позвонил. Вроде бы муза не нужна, единственная литература, которую пишет — это рабочие записки, да маленькие вставки к статьям шефа. Свои пока ещё не пишет, не дорос, хотя синтезом занимается с третьего курса.

Так или иначе, а дома, усевшись в угол единственной комнаты, Василий перечитал телефон несколько раз, и позвонил в итоге.

Трубку взяли не сразу.

— Аристарх Кальяненко, — услышал Василий и едва не выронил трубку. Ничего себе! — Я слушаю вас, — голос недовольного, пожилого человека.

— Аристарх Вениаминович, — голос всё равно дрожал, как Василий ни старался. — Я увидел объявление, не думал, что ваше. Позвонил. Если это чья-то шутка, я очень сожалею…

— Что за объявление? — поинтересовались с той стороны.

— «Муза ищет новую работу», — пояснил Василий.

Молчание. Долгое, показалось даже, что телефон уже отключился. Василий на момент отнял его от уха — нет, таймер идёт, связь не прервана.

— Так вам нужна муза? — поинтересовался Кальяненко, известнейший в России автор бестселлеров в жанре киберпанка. — А вы хорошо подумали?

Чем чёрт не шутит! Ну, было, было, писал как-то на конкурс в газете рассказик. Неказистый, но свой. Смешно вспоминать, конечно, но…

— Да, нужна, — Василий сам от себя такого не ожидал.

— Приезжайте, — пригласил Кальяненко. — Запишите адрес. — И продиктовал, не дожидаясь ответа.

— Прямо сейчас?! — Василий не сразу отыскал, чем и на чём записать.

— Когда хотите, — и отбой.

Вот это да! Сейчас только Василий осознал, что согласился только ради того, чтобы повидать Кальяненко лично. Никакой он не Кальяненко, все знают, что в миру писателя зовут Борисом Сергеевичем Бирюковым. Но издателя это имя явно не устраивало.

2

Аристарх Кальяненко, он же Борис Бирюков, оказался точно таким, каким его изображали на обложках книг. Высокого роста, тощим и желчным. Длинное лицо и полные губы. Правда, на обложках он отечески улыбался. В прихожей пахло дорогим табаком — ну да, писатель курит трубки. Шеф у Василия тоже любит это дело. И повторяет, возможно, в плане самокритики: умному трубка даёт время подумать, а дураку — подержать что-нибудь во рту.

— Покажите, — потребовал мэтр первым делом, когда Василий представился. Нанять такси, чтобы приехать к Кальяненко, оказалось вовсе не жалко.

— Простите, Ари…

— Борис Сергеевич, — поправил Кальяненко-Бирюков. — Незачем. Вы говорите, что оборвали мой номер с объявления. Бумажка при вас?

— Конечно, — Василий протянул ему тот клочок. Титан киберпанка возложил на нос очки и осмотрел клочок. Даже принюхался. Молча протянул клочок обратно, и Василий обмер. Ничего там не было на клочке. Хотя трудно перепутать: бумага очень уж странная, плотная и вязкая, что ли — отрывать клочок было трудно. И пусто! Невидимые чернила, что ли? Или как это объяснить? Василий никогда не ощущал себя настолько глупо. Сейчас его выпроводят, и хорошо, если не презрительно. Кальяненко, говорят, на резкости не скуп. Уж как приложит…

— Моего телефона нет в справочниках, — пояснил Кальяненко. — Чаю хотите? — предложил он неожиданно. — Раз уж так получилось.

Василий прошёл за ним, как сонная собачка на поводке — послушно и пошатываясь. Автоматически зашёл в ванную, куда указал хозяин дома, вымыл там руки. А в голове всё одно вертелось: не понимаю, как такое могло случиться? Идиотские шутки! И почему Кальяненко не разозлился?

— Какой был почерк? — поинтересовался Кальяненко, и Василий со страху всё вспомнил. Почерк похож на женский, точно. Чёрные чернила, кое-где растёкшиеся. От сырости, должно быть. Приклеено поверх всех прочих объявлений, девять хвостиков с телефоном.

— Что вам в чай, молоко или лимон? Или просто чай? Я вот люблю просто так, — пояснил Кальяненко. — Вы что дрожите, испугались?

— Испугался, — признал Василий. В чае Кальяненко тоже разбирается. А почему он дома один? У него жена и двое детей. Вроде бы не сезон отпусков, вон какая унылая осень.

— Так значит, вам нужна моя муза, — улыбнулся Кальяненко. — Смелое решение, молодой человек. А что вы пишете?

Василий покраснел.

— Так… ничего, Арист… простите, Борис Сергеевич. Ерунду всякую.

— Если вы скажете Музе, — именно так обратился, с заглавной буквы, — что пишете ерунду, я вам не завидую, — заметил Кальяненко. — Тогда и начинать не надо было. Покажите.

— Простите?

— Покажите, что написали. У вас же с собой? Или что у вас в папке?

Папка. Хоть убей, Василий не помнил, зачем взял её и, что хуже, что там внутри. Непослушными пальцами расстегнул папку — и действительно, нашлись несколько листков с тем самым рассказом.

— Да вы пейте, пейте, — Кальяненко вновь снабдил нос очками, и откинулся на спинку стула. — Не стесняйтесь. Это Глаша, супруга моя, напекла. Я обожаю пирожки, а вы? Угощайтесь! — и погрузился в чтение. Взял со стола трубку — о да, знаменитая его трубка, чёрная, с головой чёртика, всегда с ней на фотографиях, посмотрел на гостя — не возражаете? Гость не возражал. Дым, тем более, оказался ароматным.

Читал он творение Василия с непроницаемым выражением на лице. В конце концов, Василий осмелел, и попробовал предложенное. В пирожках его жена толк понимает, не отнять. Он съел три, и с удовольствием продолжил бы, но тут Кальяненко перестал походить на каменного гостя.

— Это ваша первая работа? На тот конкурс, в газете? Совсем неплохо, Василий. Да вы ешьте, не стесняйтесь. Только попробуйте сказать, что не понравилось.

— Очень вкусно, — признался Василий. — Простите, я не для… я не думал…

— Да верю, верю, — покивал Кальяненко. — И в объявление верю. Это она может. Ну так что, вам действительно нужна муза?

— Нужна, — решил поддержать игру Василий.

— Ну, тогда она ваша, — развёл руками Кальяненко. — А я вернусь к детективам. Всю жизнь мечтал писать детективы.

— П-п-простите?!

Детективы. Да, действительно, начинал Кальяненко с детективов. Но потом так резко ушёл в мир киберпанка, что все диву давались. А самые ранние читатели остались очень недовольны.

— Ну, вы сказали, что она вам нужна — значит, она ваша. Простите, Василий, у меня строгий режим работы. Очень приятно было познакомиться.

Его выпроваживали. Но не слишком грубо.

— Заходите, — разрешил Кальяненко, пожав гостю руку — уже в прихожей. — Мне кажется, вам может потребоваться консультация. Звоните и заходите. Буду рад, — и ещё раз пожал руку.

Василий вышел наружу, совсем одуревший. Дома у него стоят все книги Кальяненко. Весь его киберпанк. И только что сам говорил с мэтром, запросто, сидел там, чаи гонял. Бывает же!

Таксист посматривал на странного пассажира, который улыбался и время от времени прикрывал глаза всю дорогу, но ничего не сказал. Кого только не навидаешься.

3

Дома Василий первым делом осмотрел тот клочок. Ни телефона, ничего. И пахнет странно, пылью. Хотя… в кармане там что только ни лежало, запахи все перемешались. Выкинуть? Да нет, пусть будет. На память. Интересно, что имел в виду Кальяненко, когда сказал «тогда она ваша»?

Щелчок на кухне. Чайник выключился. Постойте, что за чёрт? Вроде не ставил чайник, ведь только что вошёл. Василий прошёл на кухню, и обомлел.

Она сидела на стуле и смотрела в окно. Едва Василий вошёл, повернулась в его сторону.

На вид ей лет шестнадцать. А то и меньше. Далеко не стройная, чтобы не сказать — жирная. Круглое лицо в очках в толстой оправе, веснушки. Не причёска, так, черноволосая путаница. И в платье, которое подчёркивало очертания и так не слишком стройной фигуры.

— Ты кто?! — первое, что смог произнести Василий. Как девчонка попала сюда?

— Ну здрасте! — возмутилась девочка. А вот голос вовсе не девичий. — Сам сказал, что я тебе нужна. Где у тебя чай?

— В столе, верхняя полка, — Василий ответил, всё ещё ошеломлённый. — Как тебя зовут? Как ты сюда попала?

— Прилетела, — гостья помахала руками, изображая полёт, достала коробку с чаем. — И как ты пьёшь эту гадость?

— Как тебя зовут?