Творя одиночества дальний закат, Вперяя свой взгляд во вселенскую чушь, Ты вновь наблюдаешь тотальный распад, Фатальный распад искалеченных душ. Врывается время, со злобой минут, И вечность пытается перекроить. А ты ожидаешь, пока все уснут, Чтоб после весь мир этот остановить. Закрыть все поселки и все города, Составить таинственный список утрат… Отправить все серые дни в никуда, В такой долгожданный тотальный распад. * * * А жизнь — короткая строка, Как тень твоя легка, Как смерть твоя близка. Везде один и тот же сон: Кошмар иных времен, И боль чужих имен. И взгляд пронзает пустоту, Мирскую суету, Забытую мечту. И вновь таинственно пришла К тебе ночная мгла — И спрятала от зла. * * * В мировой бессмыслице, В ледяной глуши Продолжает числиться Боль моей души. Пропади ж ты пропадом, Сгинь во тьме ночной Счастье с легким шепотом, Горе с тишиной. * * * Бросаю отраженья в глубину. Встречаю снова черную весну. Но может, после многих бурных дней, Мне станет вдруг и легче, и грустней. Иду к мечте закатною тропой. Соединяю сердце со звездой. Хоть стынет кровь во тьме холодных снов, Я к этой бесконечности готов. И в самые лихие времена С тобою я, родная сторона. Ведь помню я, что жизни смысл в тебе, В твоей печально-сказочной судьбе. Пускай все обрываются пути, Я эту боль смогу перенести… И может, после многих бурных дней, Мне станет вдруг и легче, и грустней. * * * Висят, стучат на стенке часики, И строчки легкие бегут. Еще чуть-чуть… и станут классикой Иль в одиночестве уснут. И кажется: есть тень высокая За полусогнутой спиной… Так просто пустота глубокая Играет вновь тобой и мной. И жизнь, как маятник качается, И не кончается никак. И все, что сердцу повстречается, Жизнь искалечит просто так. Висят, стучат на стенке часики, Уходят, заполночь спеша. Еще чуть-чуть… и станет классикой Твоя уснувшая душа. * * * Воспринимаю вечность равнодушно, Как жизнь, что не заладилась давно, Как кем-то неприкрытое окно, Как строчку, что тоской своей ненужной Терзает сердце грустно и смешно. Осталось лишь смотреть с улыбкой бледной, Сквозь треснувшее давеча стекло, Решать, что быть могло, что не могло, И растворяться в суете бесследно Как то, к чему таинственно влекло. * * * Вот так и пробегают зимы, И так же исчезают весны — И вновь мечты невыносимы, И вновь поступки несерьезны. Мои таинственные гости Лишь стрелочки на циферблате, Лишь приступы нелепой злости, Лишь боль, которой вновь не хватит. И остается терпеливо Переживать всю эту скуку… Нащупать пустоту тоскливо, И снова не отдернуть руку. * * * Жизнь опять дала осечку. Жизнь опять дала фальстарт… Словно домовой за печкой, Я сижу с колодой карт. А в обшарпанной прихожей Вновь трезвонит телефон. Трубку взял, а там все то же — Суеты знакомый фон. Я легко перебираю Обещания и сны. И мечты скользят по краю Безысходной тишины. И с вселенской пустотою Снова спорю допоздна: Усложняя все простое, Упрощаю все сполна. Я опять тасую карты — Вот валеты, короли… Вот и феврали, и марты… Жизнь откладывает старты К звездам, что горят вдали. * * * За чашкою кофе, за книгою новой Как прежде, лишь грусть проступает и скука. И жизнь поутру мне покажется снова Лишь частью какого-то странного трюка. Окажется жизнь суетою безмерной, Бессмысленным бегом, нелепым обманом… Лишь гибели весть будет истинно верной, И в сердце печальном глубокая рана. * * * За черною дверью, за белой стеной Еще один город поник. Еще один город забытый тобой, Покинутый город — старик. Давно ли он жил полнокровно, светло. Давно ли сияли дома… Но пришло не избытое зло, Спустилась предвечная тьма. Ты карты поищешь, но их больше нет. Все карты уже сожжены. И города не было, тысячи лет Ты видел холодные сны. Лишь ветер угрюмою злобой звенит, И рвется, как прежде, в окно… Зима в коридорах пространства хранит Судьбы ледяное пятно. * * * И в дальних закатах, И в светлых своих вечерах Ты ищешь когда-то Утерянный жизни размах. Ты ищешь полночный, Блеснувший давно огонек. И пару неточных, Тобой недописанных строк. А сердце тревожно Стучится в окно прошлых лет… Но все невозможно, И грусть безнадежна, Как слово, которого нет. * * * И ветер, что пронзит тебя насквозь, Вновь холодном нездешним обжигает, Движению столетий помогает, Но вечность задевает только вскользь. Ты хочешь изменить шальной строкой Судьбу Вселенной и свои дороги, А можешь лишь на миг забыть тревоги, Дотронувшись до полночи рукой. * * * И жизнь тебя берет в тиски и клещи. И жизнь опять смеется над тобою. Взаимоисключающие вещи Становятся одной твоей судьбою. Ты поутру опять спешишь к закату, Ты ищешь сон, увиденный когда-то. Ты ищешь счастье, в списке всех историй, А жизнь берет и выбирает горе. * * * И слова проходят, как тени, И их поглощает стужа. И падает в боль мгновений Вечный, таинственный ужас. Ты смотришь неторопливо В разрывы космических трещин… Сквозь тебя проступают тоскливо Изначально темные вещи. * * * Из снов, которых больше нет, Доносится далекий шум. Угасших звезд прекрасный свет Тебе дарует тяжесть дум. Ты знаешь — тысячи утрат Опять слагаются в беду, И много сотен подряд Идешь по призрачному льду. * * * Мир себя уничтожает сам: Подлостью, бессмыслицей и скукой, Глупо подражая небесам, Упиваясь собственной наукой. Только я на звезды посмотрю, И, огонь заветный взглядом встретив, Вдруг зажгу последнюю зарю, Разрушенья мира не заметив. * * * На границе одиночества, И за гранью тишины Реют странные пророчества, Снятся неземные сны. Угольки, костра погасшего, Ты слегка повороши… Отыщи меня, пропавшего В миражах своей души. Расскажи мне сказку странную. Тихим светом озари Жизнь ненужную, обманную, И ее календари. И за гранью одиночества, На границе тишины Вспыхнут новые пророчества, И придут в земные сны. * * * Не исчерпать вдохновенья — Мир безнадежно сложен, Или же прост до забвенья. Или почти уничтожен. Только зима и лето Одним снова набраны шрифтом… Словно в квартиру поэта (За пять минут до рассвета) Смерть приезжает лифтом. * * * Ненависть блуждает втихомолку. Впрочем, также ходит и любовь. Серых дней холодная иголка Жизнь твою ужаливает вновь. Скука — вот источник вдохновенья, Только незаметно бродишь ты Между вдохновеньем и забвеньем,