Валерий Гусев

Три кило веселья

Глава I

АДМИРАЛ ТРЕТЬЕГО РАНГА

В нашей семье кроме дней рождения и Нового года есть еще один хороший праздник - День милиции. Правда, в нашем родном доме всего один милиционер - наш папа, но отмечаем мы этот день всей семьей.

Праздник начинается с того, что папа едет в свое Министерство внутренних дел в парадной форме, со звенящими орденами и медалями на груди. Там всех сотрудников торжественно поздравляет ихний министр и обязательно вручает разные награды и всякие ценные подарки в виде кофемолок (у нас их уже три штуки), а потом офицеры и генералы веселятся как люди. У них там даже концерт бывает, из хороших артистов. И обязательно их поздравляют с праздником какие-нибудь очень знаменитые и достойные люди. Вроде космонавтов или героев войны.

Папа приезжает с этого торжества в хорошем настроении, иногда с новым орденом на груди. И от него чуточку попахивает коньяком (не от ордена, конечно, а от папы). Мама на него за это не сердится, тем более что наш бравый полковник еще в прихожей начинает выгребать из всех своих парадных карманов клевые шоколадные конфеты. Которые он стащил для мамы на банкете, с праздничного стола.

– Я тебе еще бутерброд с икрой спер, - хвалится папа. - Но по дороге съел.

– Два раза съел, - хитренько подсказывает Алешка. - Один - с черной, а другой - с красной.

– Отставить намеки! - весело говорит папа. - Я требую продолжения банкета!

А у мамы для продолжения банкета все уже готово, она накрывает стол, в центре которого ставит самую большую и самую красивую вазу и складывает в нее шоколадную папину добычу. И начинается веселое чаепитие в кругу семьи до глубокой ночи. Или раннего утра.

Папа за столом резвится так, будто его опасная служба - самое развеселое дело в мире. Он рассказывает нам всякие забавные истории из своей милицейской практики, когда он работал сначала участковым, потом оперативником, а потом следователем. И по его рассказам получалось, будто смешнее и интереснее, чем в милиции, работы не бывает. Во всем свете такой забавной работы не сыскать. Будто там каждый день что-нибудь смешное происходит. Сплошные анекдоты.

Мы слушаем папу взахлеб, а мама почему-то поглядывает на него с грустинкой в глазах и время от времени вздыхает, подливая ему чай. А Грета время от времени кладет ему на колено лапу и улыбается своей прекрасной собачьей улыбкой.

– Как тебе конфеты? - спрашивает папа маму. - Понравились?

– Какие конфеты? - удивляется мама. - Разве здесь были конфеты?

– Были, - со вздохом признается Алешка, до ушей перемазанный шоколадом. - Но не долго.

В общем, отмечаем папин праздник, любимый всей семьей. Веселый и счастливый. Но я всегда в этот день думаю о том, сколько людей сейчас в душе говорят спасибо нашему папе и его товарищам. И думаю о том, что не зря у мамы грустинка и тревога в глазах. Она ведь тоже знает, что у папы на спине длинный шрам от ножа, а в плече - заросшая дырка от бандитской пули.

Праздник этот, конечно, хороший, но всегда в этот день - я знаю - и папа, и его сотрудники вспоминают тех своих друзей по работе, кто уже никогда на этом празднике радоваться не будет. А для их близких - это вовсе уже не праздник, а горестный день. Примерно как для многих 9 Мая - День Победы…

Опасная в милиции работа. Конечно, она очень нужная. Но, знаете, каждый вечер, когда папа задерживается на работе, в нашем общем семейном сердце появляется холодок тревоги. И пока папа не войдет в дом живой и здоровый, этот холодок не тает.

И вот опять настал День милиции. Он начался как обычно, но завершился событием, которое круто вмешалось в нашу жизнь. Пришлось и нам с Алешкой включиться в борьбу. Опасную и трудную. Но мы об этом пока не знали…

…Осенний вечер. По телевизору - праздничный концерт. Ждем папу с новым орденом, с кофемолкой и с карманами, набитыми унесенными с банкетного стола конфетами. Мама для них уже поставила на стол самую большую и самую красивую вазу. Похожую на хрустальную лодку. А Лешка уже принес из кухни электрический самовар.

Наконец-то звучит длинный праздничный звонок в дверь. Мы выбегаем в прихожую встречать папу. Гретка поскуливает, приплясывает от нетерпения и радости и колотит нас по ногам своим хвостом, как палкой. Мама на ходу поправляет свои красивые волосы и перескакивает из домашних тапочек в выходные туфли на каблуках. Она у нас и так красивая, а в такой день ей хочется еще красивее быть. Но для папы это не имеет значения - мама ему в любом виде нравится.

Однажды она открыла ему дверь во время генеральной уборки. Мама была в старых джинсах с дыркой на коленке, в папиной рубашке с драным рукавом, с «индейскими» разводами на лице и с паутиной в волосах. Да еще с насморком от пыли.

– Хороша! - сказал папа, вздохнув от счастья.

А мама почему-то обиделась и шмыгнула покрасневшим носом. Наверное, из-за его веселого тона…

На этот раз папа пришел не один. В одной руке он держал пакет с добычей, а другой заботливо поддерживал под локоть симпатичного старичка в стареньком пенсионерском плаще, но в красивой форменной фуражке. Папа помог ему раздеться, и… случилось чудо! В нашем доме появился великолепный морской адмирал. Очень боевой на вид. Правда, сильно преклонного возраста. И мелкого роста.

Он, как и наш папа, был в парадной форме. Но куда там папиному мундиру до морского кителя! Даже немножко обидно стало. Адмирал весь сиял золотыми нашивками и блеском орденов и медалей, среди которых сверкала Звезда Героя. И если папины награды позвякивали скромно и застенчиво, то адмиральские звенели густо и победно. Как морские колокола громкого боя. К тому же на боку сказочного адмирала непринужденно и с достоинством висел золотой красавец кортик с желтой костяной рукояткой.

У Алешки во всю ширь рот распахнулся. Мама громко хлопала своими длинными черными ресницами. А перед моим мысленным взором немного мелковатый росточком адмирал вдруг грозно вырос на капитанском мостике военного корабля, объятого густым пороховым дымом: у него горящий взор, рука - на рукоятке кортика, и пышные белые усы во все стороны. Весь из себя вылитый флотоводец боевых времен.

Грета тоже сначала застыла перед этим маленьким великолепием, а потом вдруг села перед ним и протянула ему лапу. Небывалый случай! Грета всегда считала, что так униженно, с ее точки зрения, могут поступать только мелкие болонки с бантиками на макушке и пудельки с ленточками вместо ошейников. Она их презрительно не замечала. Как и положено служебной овчарке.

А тут - надо же! Впрочем, наша Грета прекрасно разбирается в людях и сразу же поняла: в наш дом пришел хороший человек, достойный ее уважения.

Адмирал вежливо пожал ей лапу, кашлянул в ладошку, обтянутую белой перчаткой, и лихо, по-флотски, отдав маме честь, представился, глядя на нее снизу вверх:

– Капитан третьего ранга в отставке Курочкин!

Немножко жаль, что не Орлов! И не совсем адмирал.

(Ну да это не так важно. В нашей семье он так и остался адмиралом. Нам так больше нравилось. Особенно маме. Не каждый день ей отдавали честь адмиралы в белых перчатках.)

Адмирал-капитан снял фуражку - при этом на макушке у него живо вскочил задорный хохолок, точно как у нашего Алешки, только седой. Подпрыгнув, адмирал положил фуражку на полочку над вешалкой.

Мама при этом почему-то так растрогалась, что мне показалось, будто она хочет погладить маленького адмирала по седой голове. А Лешка, не теряя времени, уже подкрадывался к адмиральскому кортику.

– Алексей! - строго проговорил папа. - Отставить!

Адмирал, прищурившись, взглянул на Алешку и подмигнул ему. И стал похож не на бравого морского офицера преклонных лет, а на озорного пацана.

– Конфеты не забыл? - спросил Алешка папу. - А кофемолку?

– Здесь, - папа встряхнул пластиковый пакет, - и конфеты, и кофемолка.

– И крошки от бутерброда с икрой, - хихикнул Алешка.

А мама кофемолке очень обрадовалась:

– Мы скоро к тете Наташе на день рождения идем, очень хороший подарок.

– Не выйдет, - огорчил ее папа. - Там, на крышке, гравировка: «Полковнику Оболенскому».

– Ерунда, - отмахнулась мама. - Алешка перепишет. Оболенского на Орловскую легко исправить - обе на «О».

– Да, - возразил папа, - но ведь не оба полковники. Твоя Наташка - бухгалтер.

– Ну и что? - удивилась мама, - По девять букв. Какая разница - что полковник, что бухгалтер. Как, Ленька, справишься?

– Запросто, - сказал Алешка.

А старичок адмирал с улыбкой слушал этот разговор, наклоняя голову то к одному плечу, то к другому. Как петушок с хохолком-гребешком.

– Ладно, - проворчал папа. - Тащи вазочку.

– Эта вазочка, - одобрил адмирал третьего ранга, - напоминает мне корабельную шлюпку. Своими размерами.

Он тоже оказался не промах. Его карманы тоже оказались набитыми конфетами, и он тоже стал щедрыми горстями выгребать их и пересыпать в вазочку. Размером с корабельную шлюпку.

– Ну вот, - обрадовалась мама, когда «шлюпка» наполнилась до краешков бортов. И даже с горкой. - Может, сегодня и мне конфетка достанется. Самая маленькая. Пошли за стол.

И мы пошли в большую комнату, где вовсю шумел на праздничном столе блестящий самовар. Я шел следом за адмиралом - у него была странная походка, будто он легонечко подпрыгивал на каждом шагу. И с этим хохолком, и с подскоком еще больше походил на задорного петушка. С подходящей фамилией Курочкин.

За чаем выяснилось, что папа давно знаком с адмиралом. Оказывается, к этому одинокому старичку как-то забрался поганый квартирный вор, а папа со своими операми его отловил. И теперь адмирал каждый год в День милиции приходит поздравить своих защитников с праздником. А сегодня папа после банкета пригласил адмирала к нам на чай. Он, оказывается, живет рядом, через дом от нас. Совсем один.