Автор неизвестен
Я - оборотень
Dark Window
Я - оборотень
Часть первая. Глава первая. Случай на дороге.
В этот день мы с Колькой договорились пойти на шоссейку. Шли последние летние дни. Погода была отличная, но шататься по лесу или удить рыбешку в пруду уже надоело.
С Колькой я сидел за одной партой с третьего класса. С тех пор мы накрепко сдружились, но через несколько дней пути наши расходились.
Минувшей весной был закончен девятый класс, и теперь я с нетерпением ждал осени, чтобы очутиться в городе, который располагался километрах в тридцати от нашего села. Там мне предстояло обучаться профессии токаря в одной из пэтэушек, куда я месяц назад подал документы. А Колька решил махнуть в мореходку. В какую именно, он не говорил, да и вообще о своих новых делах Колька рассказывал неохотой, поэтому я еще не знал, выгорело у него с поступлением или нет.
А на шоссейку мы шли за "зелененькими" или уж как повезет. Дело в том, что наше село стояло неподалеку от дороги на Питер, а по ней то и дело туда-сюда сновали красочно разрисованные автобусы с иностранцами на борту. Они ездили в город, чтобы полюбоваться двумя захудалыми церквушками или, как их теперь торжественно называли, соборами.
Дорога до города от Ленинграда (вернее уже Санкт-Петербурга) была неблизкой. Кроме того не все буржуазные средства передвижения были оборудованы должными уборными. Поэтому автобусы останавливались, пассажиры рассредоточивались по окрестностям, а уж тогда не зевай.
Пока светит звезда Горбачева, а мировое сообщество мечтает лично взглянуть на страну победившей демократии, все западные туристы падки на "рашен соувенирс". Поэтому в такие моменты из объемистых сумок извлекались расписные ложки, деревянные медведи и куча подобных мелочей, символизирующих загадочную русскую душу.
Продавалось все это за дешевку, но наша выручка солидно окупалась в тех случаях, когда нам удавалось вырваться в город. За несколько часов мы, не спеша, осматривали валютные киоски и закупали красочную мелочевку. А на чердаке или в сарае у каждого из нас бережно хранилась коллекция цветастых баночек из под "Фанты", "Пепси" или "Кока-Колы", расставленных вдоль стены на самом видном месте.
Вот только с сувенирами в последнее время шла накладка за накладкой. Теперь, когда толпы жаждущих устремились за рубеж и буквально вымыли прилавки магазинов, отыскать там что-либо, устраивающее иностранцев было весьма непростым делом. Приходилось усиленно крутиться по округе, потому что в городе появляться было опасно. Городские пацаны, завидев уже отоваренных туристов, просто лопались от злости и все намеревались разнюхать, кто же это вставляет им палки в колеса, но до конкретных расследований, благо, не находилось времени.
Все это я рассказываю со слов знающих пацанов, потому что сам участвовал в подобных прогулках всего два раза. Другое дело - Колян. Он и придумал всю эту заварушку, и втянул в коммерцию всех местных. И в этот день именно он подбил меня пойти с ним, вручив обширную сумку, набитую воинской амуницией. Ростом Колька не вышел, зато сноровкой наделил его бог за двоих, если не более. Он то и достал все эти петлички-звездочки.
"Тетенька, продайте, - канючил он чуть ли не каждый день в магазине у воинской части, - брат в отпуск приезжает, просил купить". И продавщица, скрепя сердце, выделяла ему все запрошенное, хотя строго-настрого запрещалось продавать что-либо лицам, не имеющим отношения к воинской службе.
День был жаркий, капли пота обильно стекали по моему лицу. А Кольке было все нипочем. Он весело гнал по пыльной дороге громыхающую консервную банку, стараясь попасть в телеграфные столбы, что, впрочем удавалось весьма редко. И поэтому Кольке частенько приходилось сворачивать в поле и разыскивать там свою банку, бережно прижимая к груди небольшую коробку, в которой перекатывалось десятка два матрешек.
Военную продукцию, которой у нас хватало, брали не очень охотно, а вот матрешки шли нарасхват и были самой ходовой частью товара, зато достать их было практически невозможно. Матрешек этих притащил откуда-то Леша, и теперь выручку за них предстояло делить на троих.
От избытка чувств Колька засвистал во весь дух, а я, задумавшись, запнулся о бугорок и чуть не грохнулся в густую дорожную пыль.
- Э, э, осторожней! - испугался Колян за сумку, которая вырвалась у меня из рук. Но я спас свою репутацию, вовремя подхватив ее, и тем самым освободил себя от нудных колькиных излияний о том, кого не надо брать с собой в дело, и о тех, кто испортит все, к чему ни прикоснется.
- Ну что, братан, решил куда поступать? - настроение у Кольки моя неловкость по всей видимости не испортила.
- В училище, куда еще, - вздохнул я. Хотя город и манил меня, но с замиранием сердца подумалось, что предстоит покинуть село и жить в чужом городе с чужими людьми.
- А то давай со мной, в мореходку, - Колька сплюнул на дорогу. - Хорошо моряку жить. За сезон - тыщи четыре-пять.
Я понимающе кивнул и погрузился в свои мысли.
- А на кого учить будут? - не умолкал Колян.
- На токаря, - коротко ответил я. Дальше, памятуя о Колькиной забывчивости, распространяться не имело смысла.
Подобные вопросы Колька задавал мне каждые семь дней, внимательно выслушивал мой обстоятельный ответ, а потом все это сообщение мгновенно вылетало у него из головы, и ровно через неделю он был подготовлен к тому, чтобы вновь задать свой фирменный вопрос.
- Была охота, - Колька явно был настроен поговорить, - скукота.
- Почему же? - возмутился я.
- Работа, телевизор, сон и снова по кругу.
- Каждому свое, - ограничился я и снова замолк.
С пионерского возраста Колькой владела единственная мечта - срубить деньжат по легкому и побольше. Но попробуй, развернись с такой мечтой в селе. Кольке нужен был простор и свобода действий, и поэтому он слонялся по округе как неприкаянный, тоскливо заглядывая в глаза каждому встречному.
Но вот по телику показали как ловят пацанов, продающих сувениры у гостиниц "Интуриста". Весь вечер Колька летал по селу окрыленный и всем без исключения рассказывал о баснословных выручках малолетних торговцев.
На следующий день, сразу после школы, Колька занял боевой пост на обочине шоссе. Так как в сельмаге не было ничего подходящего, а средств на балалайку пока не хватало, он, не долго думая, стянул валенки старика Пахомыча и решительно бросился на встречу новой жизни.
Завидев первую машину, Колян радостно заорал и замахал обеими руками. Но когда из машины высунулся здоровенный мужик и пробурчал: "Чего надо, малец?" - Колька понял, что продать товар можно далеко не каждому.
Первый блин не охладил Колькин порыв. Он продолжал упорно стоять и тем временем подмечать особенности своих будущих клиентов.
Не требовалось большого ума, чтобы догадаться голосовать только при появлении машин с иностранными номерами. И вот колькина счастливая звезда все-таки появилась на его туманном небосклоне. Рядом с ним притормозила красивая машина серебристого цвета. Открылась сверкающая дверь с затемненным стеклом, показался очкастый иностранец. Ошарашенный успехом Колька сунул ему под нос валенки. Тот критически потыкал их пальцем и, наконец, вымолвил: "Ту долларс фо ту синг". Разумеется, Колька не понял ни единого слова, но тут в руке иностранца появились две зелененькие бумажки, а уж деньги Колька узнал бы даже в темноте или с завязанными глазами.
Колян деловито похрустел полученным капиталом и долго рассматривал на свет водяные знаки, которых он, впрочем так и не обнаружил. Иностранец, тем временем, загрузился и скрылся за горизонтом. Так, со старых, изъеденных молью валенок началась колькина торговая карьера, результаты которой сказались уже через две недели.
Именно тогда Колян напросился в город вместе со своим дядькой. А уж про валютные киоски он достаточно слышал от старших парней. Поэтому в первую очередь он ринулся туда.
Возвратившись, Колька вечером собрал нас в сарае, где ночевал все лето, и вытащил коробку, с которой скалились счастливыми улыбками Том и Джерри. Это был блок, да, целый блок жвачки, о которой до этого мы могли только мечтать. Находясь на вершине славы, Колька проявил неслыханную щедрость и раздал каждому из нас по одной штуке, не забыв поведать о том, какими путями они у него появились. Случилось это в мае прошлого года.
С той поры прошло пятнадцать месяцев. За минувшее время коммерция Кольки резко пошла в рост. После школы Колян уже не маялся от безделья, а рыскал по округе в поисках товара, который мог привлечь внимание иностранцев. А по воскресеньям он весь день пропадал на шоссейке. Выручка составляла от десяти до пятидесяти долларов. Возвращался Колька усталый, но счастливый.
Звал он и нас, но по началу к его предложениям никто серьезно не прислушивался. И тут грянуло повышение цен. Теперь над Колькой уже никто не подсмеивался, а уж когда он привез из города замечательные вареные штаны с вышитым рисунком на заднем кармане, о которых вздыхали даже довольно обеспеченные из нас, то стал самым почитаемым пацаном в селе. И многие теперь тоже рыскали по окрестным магазинам и выходили на дорогу в поисках ощутимой выручки.
Не все приживались. Некоторым надоедало все свободное время тратить на куплю-продажу, не всем везло, и после двух-трех неудачных попыток они отсеивались. Это в основном были новички. И все же число втянувшихся в коммерцию росло. Дорога была разбита на участки, соблюдение границ которых строго контролировалось, а нарушения жестоко пресекались. Колька забил себе самый прибыльный участок. Лучший знаток дороги - он вычислил место, где чаще всего останавливались солидные фирменные автобусы. Теперь он ходил на дело не один, а брал одного-двух помощников, которые тащили за него сумку и голосовали проезжавшим иномаркам с соответствующими номерами. Звал он и меня.
