Аристофан
Всадники
Действующие лица
Народ афинский дряхлый старик
Кожевник (Клеон)
Колбасник (Агоракрит)
1-й раб (Никий)
2-й раб (Демосфен)
Слуги
Нимфы мира
Хор из двадцати четырех всадников знатных афинских юношей
Пролог
На сцене – жилище Народа. Из двери с плачем выбегает 1-й раб Никий.
Никий
Иаттатай! Ах, горе мне! Иаттатай!
Пусть пафлагонца, эту язву новую,
С его лукавством сгубят всемогущие!
С тех пор как в дом ворвался он, прохода нет
Нам, домочадцам, от битья и ругани.
Выбегает 2-й раб Демосфен.
Демосфен
Да, да, пускай погубят горькой гибелью
Распафлагонца подлого!
Никий
(замечая Демосфена)
Ну, как живешь?
Демосфен
Да как и ты, прескверно!
Подойди сюда!
Никий
Затянем вместе плач Олимпа[1] жалостный.
Оба
(делая вид, что играют на флейте)
Миу-миу-миу-миу-миу-миу.
Демосфен
Постой, довольно жалоб! Не поищем ли,
Как нам спастись? А в плаче утешенья нет!
Никий
Что ж делать нам?
Демосфен
Скажи-ка ты!
Никий
Нет, ты скажи,
Чтоб мне не спорить!
Демосфен
Ни словечка, видит Зевс!
Никий
В слова, молю, признанье облеки мое![2]
Демосфен
Ну, говори смелее, я потом скажу.
Никий
Нет смелости! И слов мне не найти никак
Искусных, скользких, гладких, еврипидовских.
Демосфен
Ах, нет, не надо брюквы еврипидовской!
Как нам уйти, придумай, от хозяина.
Никий
Так говори «де-рем», слоги подряд связав.
Демосфен
Ну вот, сказал: «Де-рем».
Никий
Теперь прибавь еще
«У» перед «де» и «рем».
Демосфен
«У».
Никий
Так, поори теперь
«Де-рем», а после «у» скороговоркою!
Демосфен
Де-рем, у-де-рем, у-де-рем.
Никий
Ага, ну что?
Понравилось?
Демосфен
Конечно, только вот боюсь
За шкуру.
Никий
Почему же?
Демосфен
Да у поротых
Линяет шкура, знаешь?
Оба озабоченно молчат.
Никий
Уж не лучше ль нам
В беде такой с мольбою к алтарю припасть?
Демосфен
К чьим алтарям? Поди, в богов ты веруешь?
Никий
Ну да!
Демосфен
А почему же?
Никий
Потому, чудак,
Что я богопротивен. Значит, боги есть.
Демосфен
Ты прав! Но все ж иного нет ли выхода?
Не рассказать ли нам о деле зрителям?
Никий
Прекрасно, только об одном попросим их:
Пусть откровенно скажут нам, довольны ли
Они рассказом и игрою нашею?
Демосфен
Итак, начну!
(Зрителям.)
Хозяин с ним один у нас,
Бобов грызун,[3] сварливый, привередливый,
Народ афинский, старикашка глухонький.
На рынке прошлом он себе раба купил,
Кожевника, рожденьем пафлагонца. Тот,
Пройдоха страшный, негодяй отъявленный,
Нрав старика тотчас же раскусить сумел,
Кожевник наш, и стал ему поддакивать,
Подкармливать словечками лукавыми,
Подмасливать и льстить: «О государь Народ!
Одной довольно тяжбы, отдохни теперь!
Поешь, попей, а вот тебе три грошика![4]
Сварить прикажешь ужин?» Дерзко выхватив
Еду, что мы хозяину состряпали,
Ему он преподносит. Вот недавно так
Крутую кашу заварил я в Пилосе,
Лаконскую. Негодник подскочил, схватил
И господину всю мою стряпню поднес.
Нам не дает прислуживать, всех гонит прочь,
А сам овчину держит над хозяином,
Как опахало, чтобы ей отмахивать
Ораторов. И все поет пророчества.
Старик совсем помешан. Отупел совсем.
А тот и рад. Всех нас оклеветал кругом.
Под розги подведет, а после бегает
По дворне и орет, и взяток требует:
«Видали вы, как Гила нынче высекли
Из-за меня? Послушными не будете –
Помрете все!» И мы даем, и как не дать!
Не то такого влепит подзатыльника
Хозяин, что в овчинку свет покажется.
(Никию.)
Ну вот теперь, дружочек, вновь подумаем,
Каким путем и где искать убежища.
Никий
Каким? Да тем же, милый, удирать пора!
Демосфен
Ничто от пафлагонца не укроется!
«Все видит он, все знает»…[5] Он одной ногой
Уперся в Пилос, а другой – в собрание,
Расставясь так.
(Широко расставляет ноги.)
Широкий зад – в Раззявине,
В Грабильном – руки, а заботы – в Жуликах.
Никий
Так, видно, лучший выход – умереть!
Демосфен
Но как?
Мы умереть должны достойным образом.
Никий
(в раздумье)
Но как бы, как бы так, достойным образом?
Напьемся крови бычьей! Мысль прекрасная!
Смерть Фемистокла[6] всех смертей завиднее!
Демосфен
Но крови бычьей, нет, винца бы чистого,
Чтоб в голову полезли думы путные!
Никий
Ну вот, винца! Тебе бы все о выпивке!
Какие ж думы путные у пьяницы?
Демосфен
(зрителям)
Хорош, глядите, жаба пресноводная!
Вино ты вредным обозвать осмелился?
Да ты найдешь ли что вина полезнее?
Кто пьян, тот и богат, и тороват во всем,
И счастлив, и догадлив, и находчив он.
Он в тяжбах побеждает и соседям мил.
Живей, живее, притащи бутылку мне,
Чтоб вспрыснуть мозг и до добра додуматься.
Никий