Колет Вивье

Дневник Алины

10 февраля, вторник

Меня зовут Алина Дюпен; с 16 августа мне одиннадцать лет. Эстелле - двенадцать лет. Рике´ - шесть с половиной. Мы живем на улице Жакмон, в доме N 13/2 - он смотрит окнами прямо во двор угольщика. Папе-то это очень удобно, потому что он работает у мсье Мартине - столяра: у него своя мастерская на углу нашей улицы; но нам - неудобно, потому что тротуар такой узенький, что даже в классики не поиграешь.

У меня есть куколка, красный мячик, детский магазинчик; еще есть самокат, но я не очень его люблю, и с ним больше играет Рике. Из книг у меня есть «Без семьи»1 и «Давид Копперфильд».2 Вообще, больше всего мне нравятся грустные книжки, где немножко хочется поплакать, но конец лучше, чтоб был хороший.

В школе я первая по рисованию, но вот с задачками, географией, историей не могу сказать, чтобы у меня все шло распрекрасно, и еще в изложениях - учительница говорит, что я делаю много ошибок по французскому. Да-а… что бы она сказала, если бы увидела этот дневник? Конечно, ошибок тут много, но ведь быть внимательной - так трудно!

Вот и все, пожалуй.

11, среда

Ну и денек! Я много плакала и платочек у меня весь промок. В общем, началось все с того, что мне приснился сегодня один красивый-прекрасивый сон. Я хотела рассказать его Эстелле, но она закрыла уши руками, чтобы ничего не слышать; вот всегда так: как ее сны, так я должна слушать, а как мне что-нибудь приснится, так она слушать не желает.

«Ну и ладно, - подумала я, - расскажу Рике.»

Он-то мой сон хотел послушать, но попросил, чтобы я сперва помыла ему коленки. А они у него были такие грязные!

- Я не виноват, - объяснял он. - Я все время был верблюдом вчера на переменке.

Но пока мы болтали с Рике, я позабыла свой сон. Вот беда!

- Ладно, - сказала я себе. - Зато хоть в школе все будет хорошо.

Но вышло совсем наоборот. Учительница объявила:

- Хочу задать вам вопрос, который должен вас позабавить: как по-вашему, какое во французском языке самое прекрасное слово? Ну-ка, пошевелите мозгами!

Позабавить это нас нисколько не позабавило, но нужно было попытаться отыскать такое слово. Кармен Фанту подняла руку первой и крикнула:

- Послушание!

Знаю я ее: она лицемерка; это она сказала, чтобы показать, как сама она всегда слушается. Виолетта Петио сказала: «карамель» - потому что их обожает; Тьенетта Жако - «каникулы»; Жаклина Муш - «Рождество»; Мари Коллине - «солнышко»; Люлю Топен - «сон», - наконец, все выбрали, что им больше всего по душе.

- Все это довольно обыденно, - вздохнула мадемуазель Делис. - Ну-ка… Алина, у тебя есть воображение - попробуй-ка отыскать что-нибудь пооригинальнее!

Я сильно загордилась, когда учительница сказала, что у меня есть воображение, и решила отыскать смешное-пресмешное слово. Хотела всех рассмешить. Искала, искала… А, нашла! И крикнула:

- Радикулит!3

Успех был неподдельный, и все ученицы смеялись до слез, а вот учительница - нет.

- Не могу поверить, - сказала она, - будто «радикулит» для тебя - самое прекрасное слово во французском языке!

Я хотела было заспорить, сказать, что и правда очень люблю «радикулит», и что… и что… посреди фразы на меня вдруг напал безудержный смех. Я попробовала подумать о чем-нибудь серьезном, но ничего не вышло - я все смеялась и смеялась.

Мадемуазель Делис показала рукой на коридор:

- Выйдите, барышня, и успокойтесь!

И вот! Я осталась у дверей до самого конца урока, а по поведению мне поставили нолик. Это несправедливо, потому что сначала попросили проявить воображение, а потом за это же и наказали! Я решила рассказать обо всем маме. Она всегда меня понимает! Но мама рассердилась: «Сестра у тебя никогда таких глупостей не говорит!» И не захотела меня поцеловать. Я спряталась за занавеску и долго плакала. Никто меня не любит - вот в чем вся правда. А если я тяжело заболею, чтобы их наказать? Вот так - могу умереть, и очень хорошо!

Ах, как грустно быть грустной!

12, четверг

Ну и повеселились же мы сегодня! Мама дала нам всем после обеда по 2 франка, и мы пошли на праздник на площадь Бланш.

Начали с карусели. Лошадки кружились с большой скоростью… вверх, вниз, вверх, вниз. Поначалу было забавно, но потом, когда они остановились, у меня заболела голова.

Наконец мы пошли назад; но вдруг от зеленого балагана раздался крик: лотерея! Мы протолкались в самый первый ряд. Пестрый клоун показывал на множество красивых вещей внутри, вокруг большого колеса.

- Подходите, - кричал он, - подходите! Выиграть может всякий! Сервизы, ножики, ложки, плюшевые кресла, конфеты, подушки, вазы, часы… всего 50 сантимов - и вот вы уже обзавелись хозяйством!

- О, - сказала Эстелла, - давайте попробуем разок? Мне бы очень хотелось выиграть вон ту вазу с розовыми цветами!

- Да, да! - закричали мы.

Я поставила свои 50 сантимов на цифру 5; Рике - на 8; Эстелла - на 2.

Колесо закружилось, остановилось:

- Номер 8!

- Это я! - крикнул Рике. - Хочу ножик!

А потом нам повезло всем троим!

Мы стояли красные, и все на нас смотрели. Рике выбрал себе красивый ножик, Эстелла - свою вазу с цветами, а я… сама не знала что взять.

- Побыстрее! - закричал клоун, который уже совсем не смеялся.

Что взять? Подушку? Часы? В конце концов, я показала на часы, но палец у меня так дрожал, что клоун решил, будто мне нужна подушка. Ну и ничего - она великолепная, из зеленого плюша.

Потом мы ушли. То-то мама поразилась! Мою подушку она положила на старое кресло в столовой - там, где пятно от чернил - и она его закрыла. Вазу Эстеллы она хотела поставить на камин, но Эстелла заупрямилась. Теперь ваза у нас в спальне, на туалетном столике - очень удобно умываться с этой огромной вазой под локтем! Но Эстелла счастлива.

Когда вернулся папа и увидел все наши красивые выигрыши, то сказал:

- Это надо отметить!

И спустился за пирожными. Эстелле досталось с вишнями, а мне и Рике - по кофейному эклеру почти без сливок. Но все было очень вкусно.

Потом мы стали играть в домино и так громко смеялись, что мадам Петио (соседка) послала Виолетту узнать, что у нас происходит.

Забыла сказать, что я уже больше не грущу.

15, воскресенье

Вот наш дом с именами жильцов.

Консьержка мадам Ох-Беда. Это папа ее так прозвал, потому что она вечно стонет: «Ох, беда! Ох, беда!» Надо сказать, что у нее утонул муж и она говорит, что болеет. Но мама говорит, что ничего у нее нет.

Бакалейщики Фанту. Они занимают целый этаж, но у них это вынужденная необходимость: они до того толстые, что не в состоянии все втроем поместиться в одной комнате! Их дочка Кармен в том же классе, что и я, но я ее не люблю: она подглядывает на контрольных, а когда кто-нибудь подсказывает, то всё рассказывает учительнице.

Бабушка Плюш с толстяком Габриэлем - он очень плохо бегает и все время ест.

Мадемуазель Ноэми - портниха. Это она нам сшила синие платья.

Мсье и мадам Петио - с Виолеттой, Арманом и Ноно. Арман - просто невыносим, Виолетта - моя сердечная подруга.

Мы. Первое окошко слева - столовая, второе - спальня папы с мамой. Эстелла и я - сразу за ними, перед кухней.

Квартира на первом этаже сдана, сказала маме мадам Ох-Беда. Нового жильца звать мсье Коперник - это старик. Он приедет на следующей неделе; он играет на скрипке в ресторане на улице Рю-де-Дам.

25, среда

За столом я сижу между папой и Эстеллой, потом - мама, а за ней - Рике. Клеенка у нас новая: белая в синий горошек. Тарелки, стаканы - всё, как у всех, но у нас есть одна очень забавная солонка: желтый цыпленочек, у которого соль сыплется прямо из клювика. Рике ему отломал хвостик.

Перед собой, когда я ем, то вижу камин с коробкой, на которой написано «Гавр»,4 и часы. Эти часы все время показывают без десяти шесть. Папа время от времени говорит:

- Нужно сносить эти часы к часовщику, Минетта.

Мама отвечает:

- Да, Фернан, разумеется.

И на том все остается. И хорошо: потому что я их люблю - эти «без десяти шесть», и хочу, чтобы никогда-никогда в доме ничего не менялось - даже то, что не совсем хорошо.

28, суббота

Сегодня вечером, после домашней работы, мы написали поздравление с днем рождения тете Мими. Вообще-то это очень трудно, потому что мы ее почти никогда не видим, эту тетю Мими; так что даже не знаем, о чем ей писать. Она живет в Гавре, где работал в Газовой компании ее муж, дядя Анри - три года назад он умер. Мы к ним ездили в Гавр четыре раза. Было весело, мы себе рыли на пляже ямки, плавали в море. Море - это прекрасно, это здо'рово, но купаться мне не понравилось - из-за соленой воды. Мы жили в маленькой комнатушке, где было полно сетей, а однажды дядя Анри взял нас ловить креветок.

Дядя Анри - это был старший брат мамы, и она его очень любила: они крепко дружили. Это целая история - почти как в кино. Когда маме было семь лет, а дяде Анри - пятнадцать, то у их родителей кончились деньги. И вот они решили уехать в Бразилию - в Южную Америку, где у них был друг, мсье Калюме, собиравший кофе. И поехали. Мама хорошо помнит эту поездку - особенно одного огромного матроса с рыжей бородой. У него была собачка по кличке Ножик, и этот Ножик схватил мамину куклу, начал с ней играть и зашвырнул в море. Мама сильно плакала, и вот, когда они приехали, - новое несчастье: отец с матерью у них заболели и умерли. Тогда дядя Анри пошел в посольство и спросил, где живет мсье Калюме.