Хелен Брукс

Удовлетворение гарантируется

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Ох, Кэрол, лучше бы ты не втягивала меня в это дело, – с озабоченным видом произнесла Джессика, устремив на кузину свои проницательные темно-карие глаза. – Нас ожидает полный провал. Я смутно представляю себе, что вообще тут будет происходить.

– Не ворчи, тебе это не идет. – Кэрол взглянула на хмурое, но от этого не менее красивое лицо Джессики и лучезарно улыбнулась. – Подумай, сколько мы получим денег за один день.

– Плевать на деньги! – Джессика еще больше насупилась.

– Джесс…

– Да-да! Если ты в таком восторге от этой идеи, почему не можешь проделать все сама? По крайней мере ты всех тут знаешь.

– Вот именно. – От улыбки голубые глаза Кэрол превратились в щелочки. – Я для них не настолько интересна. К тому же разве можно представить себе, чтобы мужчины ломились ко мне в дверь? А ты – совсем другое дело. – Она посмотрела на кузину: безупречная фигура, светлые волосы до плеч, большие темные глаза, бархатная кожа!

– Ты нисколько не хуже меня. Напрасно ты себя недооцениваешь. – И голос, и лицо Джессики смягчились. – Во всяком случае, Робби считает тебя совершенством.

– Может быть.

По лицу Кэрол пробежала тень, что не укрылось от Джессики, и она решила, что по окончании праздника надо будет серьезно поговорить с двоюродной сестрой. С самого утра, когда они сели в поезд, она чувствовала, что что-то стряслось, но Кэрол была не из тех, кто плачется в жилетку. Однако, если этот ее доктор что-то ей сделал… Джессика снова нахмурилась. Тогда ему придется держать ответ перед ней. Кэрол – прелесть, это все знают. Ему вообще здорово повезло. Такая девушка!

– В общем, думай лучше про церковную крышу и про ее ремонт, – спокойно добавила Кэрол.

– Кэрол, даже ради церковной крыши я не буду кривляться, – терпеливо вздохнула Джессика. – Я делаю это только ради тебя! Черт, до сих пор не понимаю – как тебе удалось меня уговорить? Продавать поцелуи! По фунту за штуку! Уж и не знаю, что хуже: то ли не найдется желающих и я буду сидеть как дура, то ли каждый мужчина посчитает себя обязанным истратить фунт. А этот плакат! – Она посмотрела на холст, натянутый прямо над ними. – Чья это блестящая идея?

– Моя, – просияла Кэрол. – Неужели тебе не нравится?

Джессика закрыла глаза и устало покачала головой.

– Я не знаю, почему ты в таких хороших отношениях с викарием, разве что даешь ему достаточно поводов помолиться за тебя.

– А мне кажется, это великолепно! «Удовлетворение гарантируется» – это заинтересует даже самых добропорядочных граждан. – Кэрол уже откровенно хохотала.

– Только стой поблизости с дубинкой, а то как бы этот самый интерес не привел к беде. – Джессика уже сама с трудом сдерживала улыбку.

– В Брингейле-то? Не смеши меня, Джесс! У нас тут такая маленькая тихая заводь. Все связаны друг с другом каким-нибудь родством. Никто не посмеет и пальцем тебя тронуть, иначе я бы и не просила. Ведь это в Лондоне женщине нужно быть бдительной, здесь же – совсем другое дело. Все здесь такое тихое, медленное, а люди очень дружелюбные.

– Кэрол, насколько мне известно, мужчины везде одинаковы. – Джессика уже не улыбалась. – И я повторяю: будь рядом!

– Ладно, ладно, – торопливо сказала Кэрол, коря себя за беспечность. Ей все еще не верилось, что Вильям и Джо – Боже мой, Джо! – так низко поступили с Джессикой, но реакция кузины еще раз напомнила ей об этом.

Джессика улыбнулась, заметив огорченный вид Кэрол.

– Не смотри так трагически. Я забыла Вильяма. В сущности, он оказал мне услугу. Преподнес хороший урок на всю жизнь.

Кэрол предпочла бы, чтобы Джессика упомянула также и Джо, но тут громкоговоритель на другом конце школьного двора возвестил о начале праздника.

– Началось! – Кэрол недовольно скривилась, заметив, как Джессика нервно поправила платье на крутых бедрах, поворчала, но все-таки села в заранее приготовленное кресло.

И сразу же появился первый «покупатель»: маленький круглый человечек, похожий на бочонок пива, с таким же бочонком-женой; он чмокнул Джессику в щечку, дал щедрый взнос в церковный фонд и, улыбаясь, исчез в толпе.

– Вот видишь? – сказала Кэрол с удовлетворением и некоторым облегчением. – Я же говорила, что все будет хорошо. Это тебе не Лондон, здесь люди гораздо вежливее. Никто не воспользуется своим преимуществом. Здесь так не принято.

И действительно – следующий час показал, что Кэрол была права. Чередой шли молодые, не очень молодые и пожилые мужчины, под руку с женами и девушками, сдержанно и чинно целовали Джессику в щеку и опускали деньги в церковную кружку.

Голубое, безоблачное небо, ласковые лучи солнца, теплый воздух, насыщенный ароматом цветов, – все вокруг источало спокойствие и умиротворение. Сознание того, что она помогает в достойном деле, позволило Джессике расслабиться и даже насладиться происходящим. Все было так не похоже на привычный темп ее жизни. Работая в маркетинговой фирме личным помощником директора-миллионера, она вкалывала с утра до вечера. Здесь же все было так по-деревенски, так неспешно, так просто. И когда через час с четвертью произошло событие, – подобное грому среди ясного неба, оно застало ее врасплох.

– Не каждый день встречаешь такое обещание, – раздался низкий, с хрипотцой голос, заставивший Джессику оторвать взгляд от Кэрол, пробирающейся сквозь толпу детей с подносом, уставленным тарелками с пирожными и бутылками лимонада.

Она почувствовала укол в сердце, встретившись с парой проницательных серых глаз, но, по счастью, за годы работы в большом городе Джессика научилась скрывать мысли и чувства, и мгновенная паника никак не отразилась на лице.

Не мешало бы иметь наготове легкий остроумный ответ, выражавший не более чем удовольствие от теплого июньского дня. Оказалось, что с речью труднее совладать, чем с выражением лица.

– Это… это не обещание.

– Нет? – Мужчина поднял глаза на плакат, дав ей возможность рассмотреть себя. Высокий, худой, мускулистый, весь в черном, а лицо… Жесткое, грубое и чувственное одновременно. Черные волосы ниспадали на плечи и открывали лоб. Полное пренебрежение к моде – это уже немало говорит о мужчине.

Джессика сразу поняла, что он ей не нравится. Более того – он ее пугает.

– Тогда что же? – Серые глаза пронзили ее, подобно вспышке молнии. – Если не обещание, то как вы это назовете? Утверждение? А может… искушение?

Небольшая пауза перед последним словом должна была показать, что именно так он и воспринимает этот плакат. Джессика готова была придушить Кэрол за то, что та поставила ее в такое дурацкое положение. В следующую минуту он небрежно засунул в банку 20 фунтов. Он что, не собирается ее целовать? Или все-таки собирается?

– Я никак это не называю, – собралась с духом Джессика, не догадываясь, что весь ее вид выражает тревогу. – Это просто праздник… Собираем на церковную крышу.

– Ах, на церковную крышу. – В хрипловатом голосе послышалась злая насмешка, и она поняла, что мужчина наслаждается ее замешательством. Джессика вскинула голову, приготовившись отражать нападение.

Она смутно видела, как Кэрол подошла с подносом и еще какой-то мужчина остановился рядом с ее мучителем, но глаза ее были прикованы только к нему.

– Должна ли я понимать это так, что вы купили поцелуй?

– Должны. – Его взгляд переместился на ее губы. С ужасом почувствовав, что краснеет, Джессика послушно встала. Он сделал шаг вперед – и она оказалась в его руках.

Она и не надеялась, что он осторожно, как все остальные, приложится губами к щеке, – он был слишком непохож на других мужчин, подходивших к ней. Нет, она ожидала демонстрации силы и собиралась ее стоически перенести. Но, когда он нежно привлек ее к себе и еле коснулся губами в дразнящем поцелуе, скорее даже намеке на поцелуй, она от удивления широко раскрыла глаза.

– Закройте глаза.

– Что? – выдохнув, переспросила она.

– Я сказал, закройте глаза.

– Зачем? – Он все еще держал ее, и она не стала вырываться из его объятий из опасения, что ноги ее не удержат. Джессика как будто попала в плен его чувственности и с ужасом поняла, что в ней проснулось желание.

– Мне причитается еще девятнадцать поцелуев, вот зачем, – сказал он тихим, мягким голосом.

– Но вы же… вы хотите… Я думала, что вы уже сделали пожертвование…

– Сделал. – Глаза сузились, длинные черные ресницы на столь близком расстоянии казались слишком роскошными для мужчины. – Но я не был бы тем, кем являюсь, если бы не получал за свои деньги сполна, мисс…

– Тейлор. Джессика Тейлор.

Не станет же он пожимать ей руку? – в истерике подумала она.

– Что ж, мисс Джессика Тейлор, я покупаю только то, что мне нравится, очень нравится. Итак, если вы готовы…

Сдержав постыдное возбуждение, она произнесла со всей возможной холодностью:

– Большинство мужчин довольствуются одним поцелуем, учитывая цель мероприятия.

– Я не из большинства.

Кэрол, скажи что-нибудь, сделай что-нибудь! – мысленно взмолилась Джессика. Но какой-то мужчина вовлек Кэрол в разговор, и ждать от нее помощи не приходилось.

На этот раз поцелуй длился вечность, и, несмотря на испытанное наслаждение, где-то на самом дне сознания промелькнула мысль, что он лишь демонстрирует ей свою опытность в подобных вещах. Нет, возразила она сама себе, он слишком, слишком хорош, чтобы стремиться что-то кому-то доказать. Ему ничего никому не надо доказывать, и, Джессика была уверена, он и сам это прекрасно знает.

Да, целоваться он умеет. Такого еще в ее жизни не было – и все это в разгар дня, посреди толпы! Опомнившись, она отпрянула от него, будто обожглась.

– Довольно. – Это был шепот, но он расслышал.

– Пожалуй, вы правы. – Его рот скривился в легкой, ироничной улыбке. – Все-таки надо учитывать цель мероприятия. Надеюсь, мы не шокировали викария и всех этих добрых селян? Вы обязаны думать о них, мисс Джессика Тейлор. – Он произнес ее имя с такой издевкой, что она вспыхнула. – Не знаю, в чем тут дело, но я еще никогда в жизни не испытывал такого неудовлетворения. Остается только надеяться на холодный душ.