Гаврилов Юрий
Спешите к нам
Юрий Гаврилов
Спешите к нам
Едва корабль "Дозор-12" оставил за кормой пустыню Балканского квадрата и в зону кругового обзора попала эта глухая окраина Океана, бывшая некогда Черным морем, капитан Еланин сразу заметил на карте-дисплее в пятом секторе посторонний сигнал - в самом северном его закоулке, пустом и давно необитаемом. Через мгновение поступит сообщение главного корабельного компьютера МАМО. "Подождем", - решил про себя ка-питан. Внизу, под бортом "Дозора", во все стороны до горизонта плескалось и переливалось серо-фиолетовыми красками безжизненное водное пространство. Корабль по-прежнему шел заданным курсом, и посторонний сигнал оставался далеко слева от него. "Кто это может быть? И что ему там понадобилось? " - думал Еланин. Последние до-бытчики ушли оттуда еще до ТМК, а после него, когда под водой оказались острова и берега, бывшие когда-то заповедником, люди вовсе перестали посещать эти глухие места, эту тихую заводь. Зайти сюда капитан Еланин решил, честно говоря, от скуки. Уж очень неинтерес-ным выдался рейд: всего одно ядерное захоронение в секторе Архи-пелага и ни одной встречи с мусуранами или угонщиками.
Уже несколько дней патрульный корабль "Дозор-12" крейсировал по северным квадратам Океана. В его обязанности входит контроль за зонами радиации и поиск подводных ядерных свалок - опасного до сих пор наследия доконфликтной. эпохи. Многие из них уже нанесе-ны на штурманские карты. Еланин протянул руку к пульту, дотро-нулся до сенсорного клапана, и на дисплее вспыхнула карта бывших урановых комплексов и свалок радиоактивных отходов. Карта напоми-нала звездное небо. Капитан наложил на нее сектор, где появился посторонний сигнал. "Странно, он находится в стороне от зон радиа-ции, а до ближайшей свалки километров пятьсот, - размышлял Ела-нин. Что же он там делает? "
Поговаривали, что в морских глубинах там, в захолустье Океана, возрождается жизнь - какие-то немыслимые, странные, фантасмаго-рические причуды мутации. Но свидетельствам "очевидцев" никто не верил, а дозорные и ученые, единственные, кто регулярно летал за пределами Овала и Круга, пока не сталкивались ни с чем подобным.
Вообще-то сигнал не аварийный - обычный "вечный" сигнал, ка-кие устанавливают на все летательные аппараты, в том числе и на ракетные батискафы. Судя по всему, там именно батискаф - больше некому опускаться под воду. Если это не авария, конечно.
Пошла пятая секунда, а МАМО молчала. Вот тебе и Моментальная автоматизированная машина обслуживания. Иронически улыбаясь, капитан Еланин ждал, когда компьютер хотя бы доложит ему о появле-нии в одном из секторов обзорного квадрата неизвестного сигнала. Контрольные системы МАМО считались самыми умными в сто тридца-том поколении компьютеров и еще недавно работали в космосе. Но уже год как они списаны с орбитального кольца и работают на Земле. За помощь и заботу, какой они окружают людей, их называют "МАМОч-ками".
"Так и есть, - подумал капитан, - наша МАМО отвлеклась и смот-рит телевизор". Еланин перевел взгляд на телеэкран свободного времени и хмыкнул: там показывали мультик из жизни насекомых-киберов и живых птиц. Мультик сотворил модный режиссер-ком-пьютер: весь юмор фильма построен на превосходстве киберов над глупой живой птицей. Напитай решительно дотянулся до клавиши и отключил телеэкран свободного времени. Тут же МАМО доложила:
- В секторе пять седьмого квадрата посторонний сигнал!
- Спасибо, МАМОчка, - саркастически сказал капитан. - Две-надцать секунд назад я его уже заметил.
- Ух ты! - поразилась машина. Еланин вздохнул и злорадно сказал:
- Тебе за невнимание штрафное очко.
Он уже приготовился запустить в память машины наказание за проступок, но что-то удержало его. "Спокойнее, - остановил он себя, - это тебя раздражают ее словечки типа "Ух ты! ", "Хи-хи! ", "Ничего себе! ", "Ай да мы! ". Им научил МАМО Олев, штурман-два его экипажа.
- Хорошо, потом разберемся, - великодушно решил Еланин.
Через минуту в рубку вошел вызванный компьютером штурман-два Олев. Капитан подумал, что МАМО опять схитрила: до вахты Оле-ва оставалось еще восемь минут, МАМО должна была вызвать Стана1, именно тот значился по графику дубль-вахтенным капитана. Но с Оле-вом у МАМОчки приятельские отношения. Едва Еланин так подумал, как в рубку нехотя вошел Стан, штурман-три.
- Вот что, парни, - начал было капитан, но Олев сразу засек на дисплее посторонний сигнал и понял, что предстоит работа.
- Ясно, командор, - сказал он, уселся в штурманское кресло пе-ред экраном с обзорной картой и взял управление на себя.
Стан садиться не собирался, уныло маячил за спинами и делал вид, что внимательно всматривается в мелькающую информацию на дисплее. Любопытно, что его интересует в жизни? Еланин прислушал-ся: от Стана отлетали слабые, едва различимые звуки. Покосившись за плечо, капитан увидел под левым ухом штурмана голубой цилинд-рик контактного наушника. Второй наушник Стан рассеянно вертел в руках - из него и доносились до уха Еланина рваные и тягучие волны музыки.
- Мешаешь, - сказал капитан строго.
Штурман-три, избегая встречаться с капитанским взглядом, выключил музыку, пожал плечами и сказал Олеву:
- Как может музыка мешать?
- Музыка музыке рознь, - бросил небрежно Олев, колдуя с МА-МОчкой над контрольными расчетами пятого сектора. - Вашей уль-трамодной космоэлектронной музыки, писанной композиторами-ком-пьютерами, я тоже не признаю.
- Ты отстал, старик, - похлопал товарища по плечу Стан.
- Ой ли? А ты знаешь, от чего сегодня балдеет молодежь? Стан пожал плечами.
- А ты знаешь?
- Нет. Может, командор знает?
Еланин хмыкнул. Его младший сын пропадал по вечерам в своей компании, но о чем они там говорят, чем занимаются, что их при-тягивает в кучу на полуразрушенных космостадионах? С некоторых пор сын стал отгораживаться от родителей невидимой стеной умолча-ний, недомолвок, отчуждения, и они все больше переставали понимать друг друга.
- И командор не знает, - уверенно сказал Олев, не отрывая взгля-да от экрана дисплея. - Говорят, они подключаются к пси-полю и бал-деют под музыку доконфликтной эпохи.
- Говорят, это не так страшно, - сказал Стан. Капитан жестко отчеканил:
- Все, что ОТТУДА - страшно.
Стан покривил губами вправо-влево, что означало ни то ни се, но промолчал.
Олев остановил "Дозор-12" точно над той точкой, из которой исходил неизвестный сигнал, выключил главный двигатель и бросил взгляд на капитана. Еланин кивнул:
- Садимся.
Олев передал управление МАМО. Она мягко опустила корабль на волны и тут же запустила зонд-проверку. Глубина в этих местах небольшая, дно песчаное. Под водой над дном высилась плоская, как стол, гора. Должно быть, до ТМК она была островом. Именно отсюда поступал неопознанный сигнал.
На экране зонд-проверки появилось изображение летательного ба-тискафа. Обыкновенный ракетный аппарат, на котором специалисты летают и опускаются под воду. Но, по данным Центра оповещения, в этом квадрате не должно быть ни одной живой души. Значит, угонщи-ки? или мусураны? или что-то еще неизвестное ему, капитану Ела-нину?
На борту аппарата легко просматривается номер 784 и знак паль-мы - это означало, что он из Овала Амазонки.
- Западник, - сказал Олев. Сами они базировались на Круге Сибири, на борту "Дозоров" значился другой символ - елка.
- Ну-ка, МАМОчка, что скажешь? - ласково спросил Олев и за-нес шифр неизвестного ракетоскафа в приемный канал компьютера. Ответ МАМО выдала через пять секунд. Машина под таким номером в арсенале Овала Амазонки не значилась. Почуяв опасность, капитан включил защитное от чужих радаров поле. Но в ракетоскафе то ли не заметили появления над ними патрульного корабля, то ли сигнализация кругового контроля была отключена. Невероятная беспечность! Ясно, что там люди есть - к аппарату возвращался ро-бот-археолог.
- Подумай еще, МАМОчка, - предложил Олев и переключил дан-ные неизвестного ракетоскафа на Круг Сибири.
Ракетный батискаф под номером 784 числился за Центральным институтом археологических исследований Новосибирска, но находил-ся в данный момент на отстое. Выдав информацию, МАМОчка доба-вила от себя:
- Ну и ну!
Олев знал, что такие реплики в устах главного корабельного компьютера раздражают капитана, педанта и ревнителя строгой дис-циплины. Он бросил искоса взгляд на Еланина, но тот, похоже, не реагировал на вольность МАМОчки. Капитан напряженно размышлял. "Ну и ну", - думал он...
Бланин почувствовал вдруг, что очень устал. Он вспомнил, что сего-дня не подключался к полю психологической разгрузки, и сказал штур-ману-два:
- Я на три минуты отключусь. Заблокирую аппарат, чтоб не ускользнул от нас, пока разберемся, что к чему.
- Уже заблокирован, командор, - отрапортовала МАМО.
- Спасибо, - сухо бросил капитан, раздражаясь от того, что ком-пьютер сработал раньше его, капитана, приказа.
Переключившись на пси-поле, он успел еще услышать МАМОчкино "Ух ты! " и подумать: "Интересно, куда сейчас попаду? " ... Он увидел то же зеленое море, что плескалось только что за иллюминаторами "Дозора", но тут же понял, что это другое море, живое море, море ОТТУДА, и его охватило радостное возбуждение прежде, чем он увидел невдалеке берег, совсем не похожий на нынеш-нюю землю.
Из воды поднимались зеленые горы, за ними высились палевые скалистые вершины, освещенные ликующим солнцем, они манили к себе, и сердце Еланина сжалось в сладкой тревоге, он окинул взглядом все побережье, напоминающее драгоценное ожерелье, и жадно, торол-ливо впитывал в себя чудесное видение не известной никому жизни, и видел все сразу: белые и розовые дворцы среди кудрявой зелени на крутых склонах гор, легкие колоннады над пропастью, лестницы и канатные дороги, спускающиеся к бирюзовой воде, оран-жевые скалы, вышедшие по пояс в море, и пляжи, переполненные людьми, - сколько людей собралось вместе, никогда еще в своей жизни Еланин не видел такого множества людей вместе - обнаженные, за-горелые, как небожители из древних книг, они лежали и сидели ря-дышком, разговаривали и молчали, читали и играли в шахматы, у пенного прибоя парами ходили бронзовые юноши и девушки, и целова-лись, и говорили друг. другу ласковые слова, люди плескались в воде бок о бок и, казалось, не замечали, как они счастливы, и у каждого на голове были настоящие волосы, а у некоторых мужчин даже бороды, и смеялись дети, голые, коричневые, с сияющими глазами, они пере-брасывались мячами, съезжали в воду с крутых скользких вышек-трамплинов, слизывали из стаканчиков белое лакомство, в названии которого, вспомнил Еланин, было слово "мороз", и грохотала музыка,
