Анатолий Андреев

Искатели странного

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

На смотровой балюстраде было темно. Чуть заметно светилось под ногами покрытие пола. Мимо проходили люди. «Традиционное место встреч и расставаний», — подумал Крис.

Он ругал себя за то, что пришел. Слишком это отдавало телеспектаклями, в которых герои-космолетчики перед подвигами приходили сюда прощаться с Землей.

Он побрел светящейся дорожкой к подъемнику, касаясь рукой нагревшихся за день перил, и вдруг остановился как вкопанный. Спиной к нему, глядя на панораму ночной Москвы, стояла Вера. Он облокотился на перила рядом с ней. «Место встреч и расставаний», — вновь подумал он, но уже без иронии.

Огни мерцали перед ними, затопив землю до самого горизонта. Крис не произнес ни слова, но знал, что Вера его заметила и узнала. Ему вдруг стало тоскливо и возникло ощущение прощания, хотя он только что смеялся над этим. Возникло, потому что рядом была Вера. Потому что позади выпускной вечер, позади распределение, и судьба забросит их на разные трассы, и он так и не сможет сказать ей то, что не решился сказать за все время учебы…

Вера внезапно повернулась к нему:

Ты куда распределился? — Тон был такой, словно она продолжила на мгновение прерванный разговор.

— На Базу Материального Снабжения. Извозчиком. Буду возить колонистам всякий шурум-бурум: продовольствие, топливо, технику… — Он говорил, не поворачивая головы.

— Я тоже пришла сюда прощаться, а прощания что-то не получается… — вроде бы невпопад ответила она и вновь уставилась в перспективу ночного города.

Он почувствовал вдруг желание взять ее за плечи, повернуть к себе и сказать что-то главное сейчас, что — он не знал пока… Но он не решился, лишь посмотрел сбоку на ее чуть обрисованный во мраке слабым, рассеянным светом профиль, почувствовал холод внутри и быстро отвел глаза.

Они перекидывались ничего не значащими фразами, и Крис обреченно подумал, что вот сейчас они доберутся до неизбежного: «А помнишь?..» Но на его вопрос о распределении Вера внешне равнодушно ответила: «На Базу Материального Снабжения», — и он побоялся переспросить, чтобы не спугнуть ответ, легкой зыбкой дорожкой связавший его с ней. «Место встреч и расставаний», — опять подумал он, но уже вскользь, как о само собой разумеющемся. Они пошли к подъемнику, рядом, и он так и не узнал, какого труда ей стоило распределиться на ту же Базу, что и он.

А в вагоне подъемника Крис, переполненный радостью и боявшийся расплескать ее, произнес вполголоса: «Вера…» — и онемел, увидев совсем рядом внимательные голубые глаза. Непроизвольно он повторил нараспев:

— Ве-ра…

В ответ на ее молчаливый вопрос пояснил, счастливый уже тем, что может стоять рядом и говорить, склоняясь к ее уху:

— Это не только имя. По-русски это означает «вера»… Вера во что-нибудь…

И смутился окончательно, боясь, что выдал себя, и не смея взглянуть на нее, стоящую совсем близко, совсем рядом, с доверчиво поднятым к нему лицом.

Глава 1

Грузовой корабль «Консула» — танкер с дедвейтом в полмиллиона тонн — вынырнул из подпространства в шести астрономических единицах от желтого солнца. Это был весьма хороший результат, особенно если учесть, что пилоты скрупулезно соблюдали инструкции.

Крис и Вера совершали свой первый самостоятельный рейс. Они летели вдвоем. Они и полмиллиона тонн горючего для колонии на Росе.

Дорога занимала почти три недели в один конец, не считая погрузки и выгрузки. Кроме подпространства, пробой которого отнимал больше десяти суток, уйму времени требовало перемещение в обычном пространстве-времени — точки входа-выхода должны располагаться на достаточном удалении от больших тяготеющих масс во избежание искажений матрицы перехода.

Телескопы показали Росу. Она действительно походила на каплю росы на черном бархате. Добавить увеличение было нельзя, диск планеты начинал дрожать и расплываться на экранах. Сказывалась неощутимая вибрация от спрятанных за обшивкой непрерывно работающих механизмов.

Крис покосился на Веру — она сидела в кресле, задумавшись. Отстегнутый ремень свисал до упругого пластика пола. По шестнадцатичасовому циклу вахт ей бы давно пора отдыхать…

Он послал ей менто: «Спать!» Она ответила сложным мысленным образом, Крис его не понял и промолчал. Вера рассмеялась — в ментообмене, обмене направленной мыслью, она была явно сильнее.

До Росы оставалось сто двадцать семь часов летного времени. Вера отправилась в свою каюту, а Крис поудобнее устроился перед компьютером и начал считать программу на обратный путь.

Закончив, он переключил компьютер на корабельный Мозг и откинулся в кресле. Прикрыв глаза, он настроился на Веру. Она, видимо, тоже еще думала о нем, и ментоконтакт прошел сразу, четкий и полный.

Перед закрытыми глазами Криса медленно сфокусировался прямоугольник зеркала. Он сосредоточился. Вера стояла перед зеркалом, задумчиво глядя в него и не видя своего отражения. Крис смотрел сейчас ее глазами. Ее лицо — в зеркале — плавало перед ним, зыбкое и неясное. Она задумчиво провела по телу рукой сверху вниз, он ощутил под пальцами теплый шелк кожи. Задержалась на миг под узкой ладонью ключица; плотно прилегла, в своем движении вниз, ладонь к груди…

У него пропало желание шутить. Крис тихо отключился, посидел минуту с закрытыми глазами. Было немного совестно, что он случайно подсмотрел то, что не было предназначено для него, но пальцы вновь ощутили шелковистую упругую кожу, и смутно проглянуло неверное отражение в зеркале, и для стыда не осталось места.

Дежурство было спокойным. Ни разу не прозвучал сигнал метеоритной атаки. «Консула» шла над плоскостью эклиптики, нацеливаясь на невидимую в пространстве точку, куда через пять суток придет несущаяся по орбите Роса.

Крис взглянул на браслет блок-универсала, вздохнул и отложил фильмокнигу: подошло время контроля и коррекции курса. Поминутно сверяясь с главным компьютером, он проверил введенные Мозгом поправки и сидел, бездумно глядя на перемигивание контрольных лампочек на панели.

«Консула» простоит под разгрузкой не менее недели. Будет время показать Вере голубые водопады на Северном материке, побродить по Звенящим Рощам на Большой равнине, послушать шум прибоя у лакированных, гранитных утесов.

Крис летел на Росу во второй раз. Впервые он побывал здесь, когда был на третьем курсе. Он тогда проходил летную практику у Габровского — веселого, хладнокровного пилота, лучшего навигатора Системы.

Роса была давно и хорошо обжитой планетой — колонизовали ее одной из первых. Но дело было даже не в том, что население ее достигало пяти миллионов человек, она служила важным транспортным узлом, перевалочной базой для Дальних Миров. Поэтому на ней был настоящий космодром, со всеми положенными службами, а не пустырь с приводными маяками, как на большинстве планет с таким же, и даже большим, населением.

До конца вахты было еще далеко. Крис увеличил громкость звукового оповещения и подремал немного, неудобно согнувшись в кресле. Открыв глаза, он увидел все то же спокойное перемигивание контрольных лампочек. Планета на экранах стала немного крупнее, и он переключил масштаб изображения. Чуть слышно дрожал под ногами пол: неутомимо гремели где-то сзади, в хвосте полукилометровой громады танкера, маршевые двигатели.

В выпуклом стекле экрана в неверном, искаженном ракурсе отражалась рубка. Как в кривом зеркале, как в комнате смеха — до сих пор стоят еще в парках ведущие свою родословную с незапамятной древности фибергласовые павильончики.

Это было не менто, нет, просто дрогнуло сердце. Крис не обернулся. В зеркале экрана, далеко-далеко, высветился прямоугольник двери, и в нем — Вера. Словно выхваченный из пленки кинокадр. Потом все дрогнуло и сместилось. Пленка вновь пришла в движение. Вера пересекла рубку и Опустилась в соседнее кресло, свежая и отдохнувшая. Рубку заполнило ощущение утра и свежести, росы на траве и холодного обжигающего солнца, громадного и яркого, повисшего над горизонтом. И Крис суховато, чтобы не выплеснуть переполнившую его радость, произнес уставную форму передачи вахты.

Они долго сидели, наблюдая медленное перемещение планеты на экранах, вслушиваясь в монотонную песнь приборов, беседуя обо всем сразу и ни о чем в отдельности.

Она вдруг повернулась к нему — в упор глянули на него (необычное и всегда захватывающее дух сочетание) светлые окаймленные черными ресницами глаза под смоляными полукружиями бровей, — и сердито скомандовала: — Подвахтенный Крис Ионин! Марш отдыхать! Он оторопело замолчал. Вера сидела, уперев локти в подлокотник кресла и положив подбородок в ладони. Ноги ее спокойно стояли на подножке. В глубине глаз прятались веселые огоньки.

Крис молча поднялся и поплелся в свою каюту, и уже не видел улыбки, чуть тронувшей губы Веры.

Сигнал метеоритной атаки выбросил его из постели. Еще не проснувшись, Крис распахнул плечом дверь, и выскочил из каюты, на ходу застегивая комбинезон. Магнитная застежка схватилась сразу, как приклеенная. Автомат дал около двух g, тело налилось двойной тяжестью. Упрямо набычив голову, проминая ногами пластик пола, Крис тяжело пробежал по рубке и грузно опустился в жалобно простонавшее амортизаторами кресло.

Взгляд на экран координатора сразу объяснил ему, в чем дело: рядом, пересекающимся курсом, пролетал обломок скалы. Автомат форсировал маршевые двигатели, и «Консула» проскочила перед астероидом, но курс требовалось теперь заново корректировать.

Крис стряхнул с себя остатки сна и протянул руку к панели компьютера.

— Не тронь! Моя вахта! — быстро проговорила Вера.