Беркем аль Атоми
Ржавые Острова
10.10. 202Х
10.30 РМ. Нью-Йорк — II, аэропорт Обама, зал ожидания
Сметливая аэропортская крыса ловко выдернула последний крекер из аккуратно проделанной прорехи, и осторожно пустилась в обратный путь, по удачно протоптанному сквозь груды багажа маршруту.
По хлипким жестяным стенам аэропорта терлась метель, просачивалась в щели, прокалывая промозглую сырость зала ожидания острыми ледяными сквозняками.
Умело придерживаясь тени, крыса без приключений преодолела половину зала ожидания, и прекрасно выгадала момент для пересечения прохода — ее никто не заметил, хотя половина людей все еще бодрствовала.
Крыса пробиралась между громадными металлическими кейсами, грязными тугими рюкзаками, беспокойно дергающимися ботинками спящих, неустойчиво-скользкими грудами разномастных винтовок — от некоторых кисло и страшно тянуло недавней стрельбой. Пороховая гарь резанула чувствительные ноздри, и у крысы тут же болезненно заныла едва затянувшаяся яма в боку, сразу за дополнительной парой лапок, апатично болтающихся под брюхом. Крысе смутно припомнилась недавняя не-смерть, когда выстрелы грохотали чуть ли не чаще ее сердца, а грозный запах пороха мешался с едкой пылью выкрошенного пулями бетона и пресным смрадом развороченных пулями крысиных тушек.
Это была просто очередная не-смерть, крыса не понимала, что это рисуются стрелковыми навыками подвыпившие в баре канадские boring masters, но успешно вывернулась из передряги. А теперь, прожив здесь целых полгода, она прекрасно знала, от чего ждать неприятностей, а на что можно смело забивать хвост. Сейчас опасности не было, и до щели в бетонном ограждении не так уж и далеко. Осталось сквозануть под рядом старых пластиковых кресел, тихо, но быстро миновать несколько пар ног, почти упирающихся в сопящего на куче амуниции здоровяка, и на максимуме пролететь пустое пространство под керосиновой лампой на бетонной колонне.
Крыса перехватила добычу поудобней и решительно стартовала. Промелькнул ряд кресел со скопившимся под ними мусором; тяжелые сапоги, воняющие металлом и смазкой — нет, не заметил, это он просто засунул ноги под кресло; так, еще один — и поворачиваем направо, вылетаем из-под кресел прямо среди людей, все равно не среагируют, и — рывок через чертов освещенный пятак у колонны…
Крыса даже не успела почувствовать недоброе, хотя крысы очень чутки ко всякому. Она не успела даже взвизгнуть: толстая подошва тяжеленного ботинка расплющила ее о замусоренный бетон — сложились ребра, в нескольких местах разошлись позвонки, и ничем более не подпираемая полость с треском чавкнула во все стороны кровью и внутриполостными жидкостями.
Раздавивший крысу пассажир невозмутимо забросил ногу обратно на поручень и вновь погрузился в странную тягучую музыку, едва слышавшуюся из серебристых затычек.
Спящему досталась щедрая порция крысиной крови и дерьма; попало и на лицо. Вскинувшись со сна, дюжий фельдъегерь первым делом схватился за кобуру, но быстро оценил обстановку и достал платок, принявшись раздраженно стирать с лица хорошенько переваренные находки, сделанные крысой до того, как Крысиный Бог от нее отвернулся.
— Ч-черт! Что еще за… — яростно зашипел курьер, нервно возя окровавленным платком по лицу и амуниции, то и дело злобно откидывая в сторону пристегнутую к запястью вализу. — Сука, и тут… Ну, сука!
Угловатая металлическая вализа с броскими черными буквами US Government хрястнула острой гранью по спине спавшего рядом, тот потревожил следующего, и вскоре уже вся фельдъегерская команда завозилась, доставая фонари и злобно матерясь.
— Дерьмо! Дэн, да ты весь в кровище!
— Что тут за дерьмо!
— Я не знаю, я проснулся, а тут вон Дэн… Я-то думал, что уже на посадку, а тут… Что это за хрень, парни?
— Черт, я тоже вляпался!
Наконец, чей-то фонарь уткнулся в неподвижно вытянувшуюся на бетоне крысу. Волоча за собой облепленный сором белесый комок внутренностей, она смогла как-то проползти около фута, вытянув по пыльному полу длинный мазок из образовавшейся лужицы. Затем пятно света перескочило на покачивающийся в такт неслышной музыке ботинок, на металлических вставках которого блеснула свежая крысиная кровь; скользнуло по дорогущей русской парке от ВСС и такому же ружейному кейсу на коленях, переместилось на каменное лицо, наполовину скрытое какими-то хайтечными очками.
Пятеро злых мужиков дружно уставились на пассажира, невозмутимо сидящего в нервно пляшущем свете их фонарей.
— Эй! Это ты раздавил эту тварь? — едва сдерживая подступающее бешенство, процедил обрызганный. — Приятель, я тебе говорю!
Пассажир никак не отреагировал на реплику фельдъегеря и продолжал сидеть, все в том же замедленном ритме покачивая ботинком.
— Ты, сраный кусок оттраханного во все щели говна… — медленно и как бы про себя произнес подобравшийся для драки боец.
В маленьком VIP-зале ожидания мгновенно умолкли все тихие разговоры по углам, перестали разворачиваться обертки; на первый план вышло незаметное дотоле пиликанье чьего-то плеера, вой метели, присвистывание спящих да тяжелое адреналиновое дыхание взбешенного фельдъегеря.
— Дэн, мы на маршруте. — несколько сонным, но отчетливо-угрожающим металлом прозвенел голос старшего команды фельдъегерей. — Помни, Дэн. Мы на маршруте.
— Не волнуйся, Стью. — не оборачиваясь, бросил Дэн. — Все под контролем.
Его голос, казалось, принадлежал успокоившемуся человеку, но Дэн уже не первый год мотался с парнями на европейском направлении, и поэтому все приготовились не упустить особенно красивых моментов предстоящего зрелища, а один из фельдъегерей, никогда не волнующийся Рамон, спокойно приготовил винтовку, на случай объяснений со службой безопасности аэропорта или военной полицией. Конечно, ничей труп не сорвет отправку их команды — почта Правительства США не потерпит задержек; и любой напавший на фельдъегерскую команду не только автоматически подписывает себе смертный приговор, но и так же автоматически становится вне закона, но… В данном случае могли возникнуть неприятности лично для Дэна, ведь засранец, обдавший их всех крысиными потрохами, не предпринимал никаких действий, которые можно было бы подогнать под агрессию.
— Ты, кусок гавна. — нарочито спокойно, даже задумчиво повторил Дэн, сверля покрасневшими глазами невозмутимо поблескивающую поверхность черных стекол. — Ты не хочешь встать? А то к тебе тут есть пара вопросов.
Незнакомец поднял голову и посмотрел сквозь непроницаемые стекла на разъяренного фельдъегеря.
— Уймись, synok. — с чудовищным русским акцентом произнес незнакомец.
Казалось, в голосе странного парня не было ничего необычного, но по всем присутствующим пробежала волна легкого холодка: этот, в общем-то абсолютно нормальный и ничем не примечательный звук вломился в каждое сознание и выволок из самых темных его уголков как раз те воспоминания, которые каждому их обладателю очень хотелось бы навсегда стереть. Или переиграть заново: от этих воспоминаний слишком уж явно несло стыдом и страхом, предательством и смертью. Всей команде фельдъегерей на пару секунд показалось, что оно того не стоит, и что пара капелек на амуниции не такой уж и веский повод к ссоре с этим парнем, и лишь по уши накачанный адреналином Дэн не почувствовал этой всеобщей смены тональности. К тому же, после DoomsDay русский акцент равнодушным не оставлял никого, в особенности жителей стран Запада, в одну ночь лишившихся всего и теперь вынужденных цепляться за утекающие сквозь пальцы остатки былого могущества.
— Так ты еще и русский. — еще более задумчиво пробормотал фельдъегерь, и старший команды понял: все, если и была вероятность, что дело разрешится парой плюх, то ее только что не стало.
Словно желая подтвердить мрачную догадку начальства, боец выдернул из ножен матово-черный, еще довоенный золингеновский Reconforce, и шагнул навстречу неторопливо поднявшемуся противнику, оказавшемуся хоть и не коротышкой, но и отнюдь не крепышом.
Старший прогнал нехорошее предчувствие и не стал тормозить подчиненного, ведь дело приняло совсем другой оборот — этот чертов клоун оказался русским. Вероятность неприятностей с военной полицией и аэропортовскими безопасниками тут же скатилась куда-то очень близко к нулю: никто и никогда не вступится за гавнюка из гребаной России, ненавидимой всем лежащим в радиоактивных руинах Свободным Миром. Из этой подлой России, каким-то непонятным чудом оставшейся нетронутой во всемирной ядерной драке, разрушившей Штаты и Европу, Китай и Японию. …К тому же — за мертвого гавнюка; против нашего Дэна, да вдобавок на ножах, этот гавнюк не продержится и минуты. А уж отчетик я нарисую. Я вам нарисую такой отчетик, что вы пошлете нас с приказом откопать его и оттрахать в задницу, закопать — а потом снова откопать и повторить все не менее трех раз… Еще не хватало, молча хавать такие фокусы, да еще от fucking russians… — мстительно закусив губу, подумал Старший, и подбодрил подчиненного:
— Вализа, Дэн. Она будет мешать. Давай отстегну.
Боец только мотнул упрямо набыченной головой; мол, еще не хватало, справлюсь и так.
Русский снял очки, вытащил из ушей затычки, откуда слабенько доносились какие-то заунывные и первобытно-дикие русские завывания, Старший даже уловил одну из стр
