Расул Гамзатов

Звезда Дагестана

И звезда с звездою говорит…

Лермонтов Видел я немало городов. Зданий с Аполлонами на крышах. Видел у подъездов медных львов, Каменных богинь в глубоких нишах. Юноши с биноклями в руках, Женщины на тонких каблуках К театральным входам устремлялись. И входили внутрь, и, как в ручьях, В мраморных простенках отражались. Промелькнуло здесь за сотни лет Много лиц и добрых и недобрых. Много щек свой изменяло цвет Перед зеркалами в гардеробных. Здесь я видел баловней судьбы, Заполнявших и партер и ложи, Видел старцев, у которых лбы На бумагу нотную похожи. Я, бывало, тоже замирал На вершине верхнего балкона, И в безумье горло мне сжимал Бедный мавр, каравший Дездемону. Дон-Кихот освобождал меня, Кот ученый говорил мне сказки, Демон тучей обвивал меня, Пролетая над землей кавказской. Это я Марию полюбил, А не гетман, старый и опальный, Это я искал и находил Золушке башмак ее хрустальный. Шел извечный спор добра и зла. В этом споре и меня, бывало, Сколько раз беда чужая жгла И слеза чужая ослепляла. Опускался занавес стеной, Зрители неистовствовали в зале. Я один молчал. Передо мной Горы Дагестана возникали. Сколько было там беды своей, И мужья ревнивые, со стоном, Сжав в ладонях серебро ножей, Подходили к горским Дездемонам. Сколько их прошло за сотни лет Там, в горах, почти на крыше мира, Гамлетов, Офелий и Джульетт! Было все, но не было Шекспира. Как звенела музыка в горах — Рокот рек, хоры певцов пернатых, Но не появлялся горский Бах, И Бетховен не писал сонаты. И когда трагическим концом Завершался краткий путь Джульетты, Речь о ней не песнею — свинцом Кровники вели, а не поэты. И когда извечную печаль В песнях горцы изливали горцам, Золотом оплаченную сталь Всаживали в спины стихотворцам. Сто столетий власть неправоты Жгла людей своим недобрым взглядом. Песнопевцам зашивали рты, Мудрецам давали чаши с ядом. Я сегодня славлю в сотый раз Вещий гром орудия с «Авроры», Тот, что земли древние потряс, Разбудил мои родные горы. Из-под спуда он помог извлечь Песни гор и, вопреки невзгодам, Со свободой вместе слух и речь Подарил глухонемым народам. С той поры цветет моя земля Вместе с землями всего Союза. И звучат порой в стенах Кремля Струны гидатлинского кумуза. И на языке отцов поэт Песнь поет, и внемлют дагестанцы, Пламенем пленяют белый свет Наши огнедышащие танцы. И на берегах чужих морей, В Сингапуре, в Токио, повсюду Дагестанской песнею своей Был понятен я простому люду. Где я только не был, но всегда, В устье Сены или в бухте Нила, Наша дагестанская звезда Среди тысяч с неба мне светила! И хоть знал я, что она мала, С нею шел я, с ней стремился к свету. Та звезда, какою б ни была, Без нее мне в мире света нету. Почему ж кой-кто у нас в горах И сегодня говорит уныло, Что для всех народов в небесах Одного достаточно светила? Говорят, что нечего мудрить, Что, поскольку звезд на небе тыщи, Надо эти звезды упразднить И соединить в одну лунищу. Пусть луна одна дарует свет, — Ведь народ наш мал и край наш тесен. Пусть одолжит свой язык сосед Для детей моих, и книг, и песен. И порой ученый мой земляк Кашлянет и заведет беседу: Мол, не стоит разжигать очаг, Можно за теплом сходить к соседу. Родина, твой сад цветет весной И плодами знаменует осень, Дерево моей земли родной Тоже и цветет и плодоносит! Пусть еще тонки его ростки, Пусть оно плодами не богато. Но деревья, что сейчас крепки, Тоже были слабыми когда-то! И опять мне слышатся слова Прорицателей весьма упорных, Что на нашем дереве листва Опадет и омертвеют корни. Я скажу гадателям в ответ: — Эти корни высохнут едва ли! Для того ль их горцы сотни лет Кровью и слезами поливали? Я готов поклясться головой: Пусть аварцев всех на свете горстка — И у нас родится Глинка свой, И умы встревожит Пушкин горский. И пилоты звездных кораблей, Врезываясь в небо голубое, Может быть, напев страны моей В память о земле возьмут с собою. Поплывет за тридевять земель Песнь, рожденная на горных склонах, И однажды горский Рафаэль Нарисует горскую мадонну… Долго шел народ мой без дорог, Слишком много испытал он горя: Современник, мы нашли исток, Наши сыновья дойдут до моря. Вам, потомки, жить и песни петь, Брать вершины, набирая силу, Мы в поэзии добыли медь, Вы найдете золотую жилу. Снова полночь. Я гляжу в зенит, Перечеркнут мир дорогой Млечной, И звезда с звездою говорит, Переняв повадки человечьи. Первых и не первых величин, Блещут звезды в небесах, и знаю: На снега моих родных вершин Смотрит вниз звезда моя родная. Как всегда, горит она впотьмах, Осеняет землю добрым взглядом, Ей не тесно в звездных небесах, И другой звезде не тесно рядом. Хватит места ей и всем другим В небесах, как на земле поэтам. О моя звезда, гори своим Слабым, но неповторимым светом. 1963