Афанасьев Иван Борисович, Сергей Жданов
Дни без князя
— А знаешь что, Ведмедь, — проникновенно сказал Кондрахин, — нечего тебе здесь штаны протирать. Согласен, что Тегле — твоя родина, и вообще я ничего против нее не имею. По большому счету, — подумав, добавил он, — но ведь мы нужны гораздо больше в других местах.
Ведун задумчиво почесал вьющуюся бороду, еще более отросшую за время пребывания в Улбиене Ласе. Он так и не набрал учеников, хотя упрямо продолжал настаивать, что учит членов братства одним только собственным примером.
— Так то оно так, — ответил он, наконец, — одно мне не нравится: мы с тобою будем выполнять волю неведомых мне Просветленных. А то, что я не ведаю, в то я и не верю. Сам же говорил, как тебя один из них отчистил. А за что? За то, что ты жизнью рисковал, схватившись с этим Джироло.
— За дело, Ведмедь, за дело я получил. Нельзя было трогать картину Третьей Печати, и уговора о том не было. Своевольничал я, и ерунда вышла.
Нигилист хмыкнул.
— Да ладно уж. Скорее, это я виноват. Без меня ты бы все равно не управился.
— Вот-вот, — поддакнул Юрий, — там, куда предстоит отправиться, мне тоже одному дела не осилить.
Хитрость была очевидной, но Ведмедь на нее легко купился. Видимо, внутренне уже давно согласился на предложение Кондрахина, а ворчал и возражал по своей природной склонности находиться ко всему в оппозиции. После скудной и бесхитростной сугубо растительной трапезы, иной еды нигилист и не употреблял, он предложил Юрию пройти к озеру, и долго задумчиво стоял на берегу, всматриваясь в водную гладь, подернутую легкой рябью.
— А знаешь, мы ведь с тобой действительно напортачили, — неожиданно сказал он. — Когда Олкона покинула Тегле, я что-то ощутил, но не понял — что. Потом догадался, что это новый мир возник. А это не к добру. Вот ты здесь войну остановил, значит, где-то еще она вспыхнула, да так вспыхнула, что костей не соберешь.
— Ты там уже побывал? — глухо спросил Юрий. Он-то знал от Просветленного наставника, что его руками Враг создал аналог Тегле. Только в том аналоге разразилась кровавая бойня между религиями и народами. И битва была такова, что победителей в ней быть не могло.
— Нет, ответил Ведмедь, — мне путь туда заказан, сам не знаю, почему.
Ответ на это "почему" отлично знал Юрий, но не стал ничего объяснять своему бывшему, а может, и будущему напарнику. Будет день, будет и пища. Он поднял с земли небольшой плоский камешек и запустил его плашмя по воде, как пацаном проделывал это на Оке, соревнуясь со сверстниками. Только на этот раз камешек его, словно бумеранг, описал длинный круг и послушно выпрыгнул на берег у самых ног.
— Так куда мы направляемся? — спросил Ведмедь.
— Мир называется Амату. Как и Тегле, относится к земной грозди, но возник значительно раньше, в эпоху массового переселения народов.
— Даже не слыхал, — покачал кудлатой головой Ведмедь. — А ведь казалось, везде побывал.
— Не мудрено, — отозвался Юрий, — там происходит нечто странное, и Просветленные его закрыли. Они это умеют.
— Так как же мы туда попадем?
— Я бы ответил: с Божьей помощью, да ты ведь не оценишь, — рассмеялся Кондрахин, одновременно подавая Ведмедю руку.
Ладонь ведуна была широкой и твердой на ощупь, словно он только и занимался тяжким физическим трудом, хотя на самом деле основным его занятием было непрерывное медитирование. Просветленные нехотя согласились, чтобы в очередном путешествии Юрия сопровождал нигилист. Для них одной из составляющих истинного знания считалось авторитетное свидетельство, а Ведмедь, со своим отрицанием всех и вся, был чужд им. Но Юрий сумел настоять на своем.
— Ну, так что мы тянем время? — спросил ведун. — Пошли.
Третий раз Юрий совершал путешествие самостоятельно, без Проводника. Теперь Проводником предстояло стать ему самому, и было немного боязно. Не выпуская ладони Ведмедя, он вступил в пространственно-временной туннель, подготовленный для него Просветленным Алишером, и мир закрутился в синюю воронку.
За высоким частоколом толстых, ошкуренных и заостренных на вершинах бревнах, царила суматоха. Кто-то куда-то бежал, беззлобно, но отчаянно брехали тощие собаки, у высокого резного крыльца каменного дома галдели мужики. И над всем поселком гремел голос длинного, как колодезный журавель, поджарого старика, отдававшего распоряжения. Видимо, он и сам не понимал, что во многом сам породил эту сутолоку и неразбериху. Одет он был в новые домотканые портки и длинную, вышитую геометрическим орнаментом рубаху, перехваченную у пояса красным плетеным ремнем. И хотя мужики, которыми сейчас командовал старик, были одеты не в пример хуже и грязнее, все-таки в нем невозможно было признать барина. Скорее, управляющий.
Наконец короткий инструктаж был закончен, и мужики нестройной толпой, в сопровождении десятка собак вышли из настежь распахнутых ворот.
Навстречу им, по тракту, выходящему из густого леса и избитому вдрызг копытами коней и тележными колесами, неспешно двигались двое пеших. Расстояние пока не позволяло определить, кто они такие — жители поселка или пришлые.
Кондрахин с Ведмедем не торопились. Совершив перемещение на Амату, они на четыре часа задержались в лесу. За это скоротечное время Юрий, пользуясь методикой Просветленных, преподал напарнику урок местного языка. Ситуация, с одной стороны, была благоприятная: вся планета говорила на едином наречии, произошедшим из санскрита. С другой — не выдашь себя за иностранца. Сейчас Юрий, неторопливо продвигаясь к поселку, обнесенному частоколом, экзаменовал в последний раз своего товарища. Ведмедь имел множество талантов, а вот лингвистических среди них не оказалось, и Кондрахин был недоволен.
Одеты оба были совсем непритязательно: босые, на бедрах что-то среднее между шортами и набедренными повязками, а головы прикрывали от солнца матерчатые повязки, отдаленно напоминающие чалму. Верх туловища и вовсе был обнажен. Для Юрия такой наряд казался не слишком теплым — хоть и солнечно, но не жарко, да и от насекомых приходится то и дело отбиваться, а вот Ведмедю, тому все равно.
Они сблизились с отрядом мужиков, отметив, что каждый нес по нескольку просмоленных факелов. Время едва перевалило за полдень, потому нетрудно было догадаться, что их экспедиция обещает затянуться. В свою очередь мужики тоже беззастенчиво разглядывали чужаков, не сбавляя, тем не менее, скорого шага.
Ведмедь с Кондрахиным посторонились, пропуская мимо себя нестройную процессию, и продолжили путь к поселку.
— Куда это они? — спросил Юрий напарника, не успев разобраться в неоформленных мыслях встречных мужиков.
— Вроде, в лесу кто-то потерялся. Искать идут.
Так же неторопливо они вошли на территорию огороженного поселка. Бросившуюся на них лохматую собаку Ведмедь усмирил одним лишь взглядом. Юрий тем временем огляделся. Каменное строение в центре — это, конечно, княжеский дом. А может, здесь он называется дворцом — все зависит от притязаний владельца. Другие постройки деревянные. Дымоходов не видно. То ли топятся по-черному, то ли зим здесь не бывает. Хотя должны быть: растительность явно не тропическая. А вот тот старик, что торопится к ним через площадь, наверняка, сейчас здесь за старшего. Уж больно вид самоуверен.
— Готов? — полуутвердительно спросил Кондрахин напарника.
Тот без слов кивнул.
— Кто такие? — грозно окликнул их старик-управляющий еще издали. Был он жилист и, по своим годам, еще в силе. Лишь выцветшие подслеповатые глаза говорили о его истинном возрасте.
— Странствуем мы, — за двоих ответил Кондрахин на чистейшем амату.
— Не ко времени вы явились, ох, не ко времени. Горе у нас. Ну, да ладно, проходите. Мы гостям еще никогда не отказывали. Как величать прикажете?
— Юр, а он — Вед, — за двоих представился Кондрахин. — А что тут у вас стряслось?
— Да вот, княжич молодой в лесу потерялся. Пошел с дворовыми детьми за ягодой, да и отстал где-то. Они уж под утро вернулись, все его кликали, но так и не сыскали.
— Как он выглядит? — не совсем правильно строя фразу на амату, поинтересовался Ведмедь.
— А что, видали вы в лесу ребенка? — встрепенулся старик. — Ну-ка, ну-ка!
— Да нет, не видали. Но знать-то должны: как людям в горе не помочь?
— Трудновато вам, однако, будет. Места знать надо здешние. Князь велел всем дворовым в лес идти. Сейчас вот последний отряд отправил — тех мужиков, что с покоса вернулись. Хотите — идите вслед. Или передохнете малость? Путь, чай, не близкий проделали.
— Да мы привычные, — отмахнулся от предложения Кондрахин. — Пойдем, пока не остыли.
— Ну, дело ваше. Повезет парнишку найти — князь отблагодарит. Он хорошего не забывает, да и щедрый. А про княжича слушайте, а то и впрямь с кем перепутаете, князь-то ведь ту ребятню, что с сыном его в лес отправлялась, с собою прихватил. Ну, чтобы место точно указали, где они с княжичем разминулись. Так вот, отрок наш девяти лет будет, хотя росту высокого, не по возрасту. А главное — рыжий, как солнышко на закате. Одет был в курточку лиловую, штанишки длинные, по щиколотку, и сандалии на босу ногу.
— Пошли? — обратился Юрий к напарнику.
— Погоди чуть.
Ведмедь сосредоточился, и Кондрахин понял, что ведун с Тегле сейчас обшаривает ментальным взглядом каждый уголок этого полудикого края. Он позавидовал белой завистью. Ему для того, чтобы отыскать человека, должно быть известно астральное поле, хотя бы в общих чертах. Так он когда-то отыскал в Германии Тополя, ставшим ему, хоть и ненадолго, другом и союзником. Ведмедю же почти ничего и не требовалось, так, общие сведения, типа полицейских примет. Кондрахин еще раз порадовался своему выбору и своей настойчивости перед Просветленными, когда отстаивал кандидатуру нигилиста.
