Балязин Вольдемар
Казак Пугачев и немец-подпоручик Шванвич (Браки Романовых)
Вольдемар Балязин
Браки Романовых с немецкими династиями в XVIII - начале XX вв.
Казак Пугачев и немец-подпоручик Шванвич
А теперь, оставив на время Петербург, перенесемся на бунташный Яик и совершим путешествие не только в пространстве, но и во времени, оказавшись в самом конце 1772 года на Яике, в шестидесяти верстах от Яицкого городка (точнее Верхнего Яицкого городка, так как был еще и Нижний Яицкий городок. Теперь первый из них носит название Уральск, а второй - Гурьев).
Там, в одинокой хижине на Таловом Умете, - глухом постоялом дворе, хозяином которого был наивный и простодушный пахотный солдат Степан Оболяев, носивший прозвище "Еремина курица", некий странник объявил, что он - никто иной, как император Петр Федорович.
Как только об этом стало известно в Петербурге, в Военной коллегии идентифицировали персону самозванца с беглым донским казаком Емельяном Ивановичем Пугачевым.
Оказалось, что он был уроженцем Зимовейской станицы на Дону, той самой, где полтора столетия назад родился и Степан Разин. В документах не сохранилась точная дата его рождения, считали, что к моменту своего самозванства было ему около тридцати лет. С восемнадцати лет служил он в армии, приняв участие в Семилетней войне и в русско-турецкой. За "отличную проворность и храбрость" в 1770 году был он произведен в хорунжие, но вскоре из-за болезни отпущен домой. Однако в Зимовейской Пугачев не усидел и ушел странствовать. Он побывал в Таганроге, в Черкасске, и, наконец, добрался до Терека. Оттуда, по поручению терских казаков Пугачев отправился в Петербург, чтобы передать в Военную коллегию просьбу об улучшении их положения и увеличении хлебного и денежного жалования. Не успев сделать и нескольких верст, он был арестован в Моздоке, но на четвертый день из под ареста бежал. Едва он добрался до Зимовейской станицы, как его арестовали вторично, но он бежал снова. На сей раз путь его пролег в раскольничьи скиты на реке Сож, а оттуда - за Волгу, в дворцовую Малыковскую волость, на реку Иргиз, где также обосновались раскольники. Но и там он не задержался, а двинулся на Яик, и добравшись до Талового Умета, наконец, объявил себя чудесно спасшимся от смерти императором Петром III. Пугачев решился на это, встречая повсюду, где он побывал, горячее стремление солдат, казаков, раскольников, крестьян, - всех, кого называли "черным, подъяремным людом" к переменам, которые хотя бы немного улучшили их беспросветную жизнь.
Сначала в тайну Петра Федоровича были посвящены немногие, потом слух о нем распространился по всему Яику.
17 сентября 1773 года на хуторе казака Михаила Толкачева первые восемьдесят казаков, татар и башкир принесли присягу на верность Петру Федоровичу и он повел их к Яицкому городку. Крестьянская война началась.
По дороге в плен к восставшим попал сержант Дмитрий Кальминский, объезжавший форпосты с приказом арестовать самозванца. Казаки хотели повесить Кальминского, но Пугачев простил его и назначил писарем. Так на службе у самозванца в первый же день Крестьянской войны оказался первый дворянин.
В последующем еще несколько дворян оказались в лагере Пугачева, но, как правило, их переход к самозванцу не был добровольным, и объяснялся опасениями за свою жизнь.
Так случилось и с подпоручиком Михаилом Александровичем Шванвичем, с отцом которого - Александром Мартыновичем Шванвичем мы познакомились, рассказывая о братьях Орловых, в самом начале их бурной и скандальной карьеры.
А теперь пристало время познакомиться и с его сыном - Михаилом Александровичем Шванвичем, о котором раньше было сказано всего несколько строк, принадлежавших князю М. М. Щербатову: "стараниями Орлова смягчен был приговор над его сыном, судившимся за участие в Пугачевском бунте".
Многозначительная строка. Постараемся расшифровать ее, хотя то, что откроется нам после того, как мы узнаем о сыне Шванвича - бунтовщике и изменнике присяге - не даст нам почти ничего, что относилось бы к главной теме этой книги. И все же по ряду соображений не вредно будет узнать и о сыне Шванвича, хотя бы потому, что сам Пушкин намерен был сделать его главным героем одной из повестей, правда, не написанной им, и сделал действующим лицом трех своих произведений: "Истории Пугачева", "Замечаний о бунте" и "Капитанской дочке". В последней повести Шванвич послужил прототипом Алексея Швабрина.
...Михаил Шванвич был вторым сыном лейб-кампанца Александра Шванвича, женатого на немке Софье Фохт. Он родился в 1755 году, и по просьбе отца крестной матерью новорожденного стала 46-летняя императрица Елизавета Петровна, воспреемница и Александра Шванвича.
Получив неплохое домашнее образование и выучив "указные науки: по-русски, по-французски, по-немецки читать и писать, также часть математики, фехтовать, рисовать и манежем ездить", Михаил пошел на военную службу, вступив в старый, боевой петровский Ингерманландский карабинерный полк. Там дослужился до чина вахмистра. В 1770-1771 годах Шванвич принял участие во Второй турецкой кампании, побывав однажды в жарком деле под Негоештами, после чего попал в ординарцы к генералу Григорию Александровичу Потемкину, - будущему фавориту Екатерины II и будущему Светлейшему князю и генерал-фельдмаршалу.
В сентябре 1773 года Шванвич с ротой гренадер отправили в Симбирск для приема и отвода рекрутов. Но на пути в Симбирск, когда рота была в Муроме, командир роты поручик Карташов получил приказ "с крайним поспешанием идти в Казань". Затем маршрут следования изменили еще раз, приказав двигаться к Оренбургу - центру пугачевского бунта.
К этому времени в Петербурге только-только узнали о происшествиях на Яике и посчитали, что начавшаяся "замятня и гиль" - обычное казацкое "воровство", не очень-то и грозное. Правительство, исходя из этого, приказало обезвредить мятежников собственными силами, пообещав за голову Пугачева 500 рублей. (Позже этот приз вырос до 28 тысяч).
В сентябре пугачевцы взяли полдюжины небольших крепостей, а в начале октября блокировали Оренбург.
На помощь осажденным вышел карательный отряд генерала Василия Кара численностью в 3500 человек при десяти пушках, но в трехдневном бою 7-9 ноября под деревней Юзеевой был разбит восставшими и бежал, за что был исключен из службы с запрещением жить в столицах.
В этом же районе оказалась и рота поручика Карташова, в которой служил Михаил Шванвич.
Рота сдалась без боя. Карташова и еще одного офицера пугачевцы казнили тут же, а сдавшихся на их милость поручика Волженского и подпоручика Шванвича доставили вместе со всеми солдатами в село Берду, где сам Пугачев, узнав, что Волженский и Шванвич любимы солдатами, велел первому из них быть атаманом, а второму - есаулом, и велел "быть над гренадерами, так, как и прежде, командирами".
Гренадеры присягнули Пугачеву на верность и поочередно приложились к его руке. Вместе с ними сделали то же самое и их командиры - атаман Волженский и есаул Шванвич.
Пугачев побеседовал со Шванвичем и, узнав, что тот знает немецкий и французский языки, велел вновь испеченному есаулу заведовать в его канцелярии иностранной перепиской.
Шванвич участвовал в бунте почти до самого конца и можно проследить ход пугачевского восстания на судьбе пленного подпоручика. Вместе с Пугачевым Шванвич принимал участие в полугодовой осаде Оренбурга, под стенами которого сосредоточилось до 25 тысяч мятежников при 86 пушках. А вокруг Оренбурга - в Казанской губернии, Западной Сибири, Западном Казахстане и Башкирии - действовали крупные отряды сторонников Пугачева.
В декабре 1773 года на подавление восстания был двинут отряд генерал-аншефа Александра Бибикова численностью в 6500 солдат и офицеров при 30 орудиях. Бибиков разбил отряды повстанцев под Самарой, Кунгуром и Бузулуком и двинулся к Оренбургу.
В это трудное для Пугачева время, Шванвич, в противоположность другим офицерам-дворянам, оказавшимся в рядах повстанцев, сохранял верность самозванцу.
В феврале 1774 года Шванвич из есаулов был произведен в атаманы и командиры солдатского полка вместо Волженского, казненного пугачевцами за подготовку "изменнического действа": Волженский и еще один бывший офицер, Остренев - решили заклепать пушки бунтовщиков и тем самым вывести их из строя. Их разоблачили и приготовили к повешенью. После казни Волженского и Остренева атаман Шванвич командовал всеми солдатами, согласившимися служить Пугачеву, и, таким образом, оказался в одном ряду с другими пугачевскими атаманами и полковниками. Закончил же он свою карьеру в армии Пугачева секретарем Военной коллегии - высшем органе руководства повстанческим войском. В марте 1774 года отряды Пугачева были разбиты под крепостью Татищевой, и, узнав об этом, Шванвич бежал в Оренбург и сдался на милость губернатора Рейнсдорпа.
По иронии судьбы Рейнсдорп учился в Академической гимназии у деда Шванвича и был хорошо им аттестован. Рейнсдорп, не вдаваясь в подробности о службе Шванвича у Пугачева, снова привел его к присяге и отправил служить в отряд князя Голицына. Однако князь, разобравшись со Шванвичем, велел посадить его в тюрьму.
17 мая на допросе в Оренбурге Шванвич заявил, что служил Пугачеву "из страха, боясь смерти, а уйти не посмел, ибо, если бы поймали, то повесили".
...Пугачевские войска были разгромлены летом 1774 года, когда против повстанцев было послано 20 пехотных и кавалерийских полков, казачьи части и отряды добровольцев-дворян. Общее руководство войсками осуществлял генерал-аншеф Петр Иванович Панин, один из лучших полководцев российской армии. А 2 сентября в Царицын в распоряжение Панина прибыл генерал-поручик Александр Суворов.
Разве мог устоять Пугачев против такой силы?
Он заметался в разные стороны, а потом побежал в заволжские степи. Вокруг него оказались люди, которым он более всего верил, но они, спасая собственные жизни, предали своего атамана. Пугачев был ими схвачен, повязан, пленен и в ночь с 15 на 16 сентября доставлен в Яицкий городок.
