Алферова Марианна

Небесная тропа (Книга 1)

Алферова Марианна

Небесная тропа

КНИГА 1

Часть 1

"Мчался он бурей темной, крылатой..." *

Глава 1

Анастасии снились только вещие сны. Открывая утром глаза, она подолгу лежала в постели, перебирая в памяти подробности ночных путешествий, вылущивала крупицы смысла из шелухи ненужных подробностей.

В ту ночь ей приснился расстрел. Черный ров в болотистой низинной почве, где на дне вырытой ямы сразу скапливалась вода. Стрекот пулеметов, падающие вниз тела. Она стояла на краю ямы и смотрела. Но те, кто умирал, ее не видели. И те, кто убивал, не видели тоже. Лишь один человек, упавший в яму около ее ног, оказался зрячим. Глаза его на мгновение, прежде, чем померкнуть, впились в лицо Анастасии. А губы, искаженные предсмертной гримасой, дважды беззвучно шевельнулись. Анастасии показалось, что она разобрала по губам: "глаз" и "сердце". Напрасно Анастасия силилась проснуться - сон вновь и вновь возвращал ее к влажной ране в земле, наполненной мертвыми человеческими личинками. Она уже готова была упасть в эту яму и очутиться среди мертвых - живая.

- Нет! - закричала Анастасия и открыла глаза.

Несколько секунд она лежала неподвижно, раскинув руки и ощущая невыносимую тяжесть во всем теле. Потом, превозмогая слабость, поднялась и зажгла свечу. Была середина ночи - время, когда до рассвета, даже июньского, бесконечно далеко. Синий потолок с золотыми нарисованными звездами в эту минуту казался настоящим небом.

Увиденное во сне не походило на пророческое видение - несомненно, это было реальное событие, только Анастасия не знала, когда оно произошло. И кто тот человек, что силился в последнее мгновение ей что-то передать?

- Что-то стряслось с нашим дерьмовым миром, - прошептала Анастасия. Только пока абсолютно неясно, что.

Она взяла свечу и подошла к зеркалу. Но вместо рыжеволосой женщины в мешковатой ночной сорочке она увидела паренька лет семнадцати с длинными, связанными в узел волосами. Анастасия покачала головой и поднесла свечу поближе к зеркалу. Теперь появилась девушка в сиреневом плаще с дорогой кожаной сумочкой через плечо.

- Интересно, - процедила сквозь зубы Анастасия.

Свеча в ее руке опять качнулась, и теперь в глубине зеркала появился человек неопределенных лет. Он сидел в железнодорожном вагоне у окна. На его желтоватое костистое лицо с резко очерченными скулами падали отсветы проносившихся за окном фонарей. У человека были абсолютно белые волосы до плеч. Он наливал вино в стакан и улыбался.

- Этого еще не хватало! - воскликнула Анастасия.

Изображение тут же пропало. В черной поверхности зеркала теперь не отражался даже огонек свечи.

- И кто же все это объяснит, если я ничегошеньки не понимаю?! раздраженно пробормотала Анастасия.

______________________

* Эпиграфы взяты из стихотворения Николая Гумилева "Заблудившийся трамвай".

__________________________

Она вышла в коридор, как была, в одной ночной сорочке, со свечою в руке и направилась к соседней двери.

- Викентий Викентьевич! - Анастасия постучала по фанере костяшками пальцев.

Несмотря на поздний (или, быть может, ранний ) час, в комнате не спали: изнутри доносилась шумная возня, бросанье предметов и ругань. Лишь после третьего стука дверь наконец приоткрылась, и наружу высунулся толстенький коротышка в одних пижамных полосатых штанах, босиком. Он близоруко щурился и поглаживал ладонями круглый, как арбуз, живот, покрытый черной растительностью.

- Чем могу служить, сударыня? - спросил он с легким поклоном. Случилось что-то экстраординарное?

- Вот именно. У старухи родился сын.

- Младенец? - уточнил Викентий Викентьевич.

- Нет, сразу взрослый. Вор и бродяга.

- Ну, такое частенько случается. Стоит ли из-за подобной мелочи вскакивать посреди ночи?

- А если я скажу, что господин Фарн направляется к нам?

- Фарн?.. - Викентий Викентьевич испуганно обернулся, будто за его спиной тут же возник господин с белыми, как снег, волосами.

- Не к нам конкретно, - поправилась Анастасия. - А к нам - в город.

- Может быть, все не так страшно? Образуется, так сказать. - Викентий Викентьевич покосился на дверь, шум за которой ничуть не стихал, а напротив, усиливался.

- Мы сделаем вид, что нас это не касается, - задумчиво проговорила Анастасия.

- Как будет угодно, сударыня. - Вновь не без изящества поклонился коротышка. - Решение зависит исключительно от вас.

Анастасия повернулась, чтобы вернуться к себе, но вдруг остановилась.

- Послушай, киса, Барсик, а почему ты не называешь меня королевой?

- Простите, сударыня, почему-то не могу.

- Не тяну, значит, на королеву?

- Сударыня, вы же знаете, как я вам предан!

- Но встречать Фарна на вокзал не поедешь, ведь так?

- Шайтаниров пойдет, ему такие поручения по душе. А меня увольте, я человек умственного труда.

Вновь в комнате что-то грохнуло, а следом раздался истошный визг. Барсик вздрогнул всем телом и сделал попытку ретироваться за дверь.

- Послушай, избавься от них! - в сердцах воскликнула Анастасия.

- Никак не могу, - потупился Барсик.

- А если я прикажу?

- Если прикажете, - Викентий Викентьевич глубоко вздохнул, - что ж, дело подневольное, исполню. Но я бы просил нижайше...

- Ладно, ладно, делай, что хочешь, - милостиво разрешила Анастасия и вновь собралась идти к себе, и вновь остановилась. - Знаешь, что этот пацан придумал, а? Будто бы из параллельного мира на трамвае приехал. Ну, каково? Тебе нравится?

Барсик, услышав такое, даже подпрыгнул на месте.

- Ох, лучше не надо! - воскликнул он в сердцах. - Не люблю я переправы.

- Это теперь не в нашей власти, - заметила Анастасия.

- Ну да, да, одни наделают, а нам расхлебывай. Знаем мы такие штучки.

- Да не ворчи ты, Барсик, киса, - одернула его Анастасия.. - Надоело. Я отправляюсь спать, завтра день будет хлопотный.

- У тебя все равно ничего не получится! - выкрикнул Барсик, и сам сконфузился от таких дерзких слов.

- Это почему же?!

- Потому что тебе никогда не удается сладить с Фарном. - Он еще больше сконфузился.

- Посмотрим, - прошипела Анастасия.

Вернувшись к себе, Анастасия бросилась на постель, но заснуть не могла - слова Барсика ее уязвили. Можно, конечно, обратить его в крысу или сделать какую-нибудь другую гадость, но вряд ли это утолит ее душу. Глупец! Что он знает об ее замыслах?! Ничего! Сколько лет она таилась и ждала. Все эти долгие-долгие годы казались сном. Но наконец она проснулась. Нельзя сказать, чтобы прежде она не открывала глаза по утрам. Вставала, куда-то шла, делала вид, что врачует, а вечером опять занимала горизонтальное положение на своей широкой продавленной тахте. Один день походил на другой, несмотря на то, что часы исправно тикали, и так же исправно опадали листки отрывного календаря. Эпохи разнятся, дни остаются схожими. Когда очередной облысевший календарь вышвыривается в окно, ватная неподвижность сна начинает казаться невыносимой. Время требует соблюдения условностей даже во сне. Окружающим надо предъявлять морщины, седину в волосах, набрякшие вены. Если такие жертвы тебе кажутся чрезмерными, приходится менять имя и тот маршрут, по которому ты ежедневно уходишь из дома.

Труднее всего во сне дождаться пробуждения. Кто-то должен подойти и тронуть тебя за плечо. Но никто из персонажей твоего сна не может этого сделать. Ни милый Барсик, ни фантазер Шайтаниров. Они послушно ждут пробуждения вместе с тобой.

Но в эту ночь Анастасия проснулась. Явь! Она, как солнечный свет после театральной подсветки. Вещи приобрели плотность, пространство - глубину, тело - силу, разум - ясность. Анастасия вскочила. Достаточно она насмотрелась снов во сне! Теперь дорога каждая минута. В этот раз все должно получиться. Этот паренек сделает все, что от него ждут, хотя сам не подозревает, на какой опасный путь ступил. Главное, чтобы он не испугался и исполнил...

Она оборвала собственную мысль, боясь, что кто-то может услышать ее и помешать осуществить то, о чем она грезила все эти годы.

Глава 2

На ржаво-красных, в потеках, обоях вспыхнули две синие полосы - два отсвета посреди серой важности сумерек. Блики перепрыгнули на потолок и, скользя, принялись обегать комнату. С улицы слышалось звяканье: раскачиваясь на перегоне, мимо окна проносился трамвай. В такт перестуку колес о рельсы вздрагивали блики на потолке. Рик прижался лицом к стеклу. Трамвай был совсем рядом. Казалось, еще немного, и стальная обшивка шаркнет о кирпич накрененной стены. Рик всматривался изо всех сил, пытаясь различить силуэты в вагоне, но видел лишь синее свечение, пронизанное светлыми иглами разрядов. На секунду трамвай застыл напротив окна, будто призывая вскочить на подножку. И подножка эта четко высвечивалась в полутьме, будто не по земле мчался трамвай, а парил в воздухе на уровне третьего этажа. Но Рик растерянно моргнул и подался назад. В следующее мгновение трамвай оказался безнадежно далеко, насмешливо дразня хвостовыми огнями, и перестук колес замер в густеющих сумерках.

- Рик, скотина, ты что, спишь? - Серж встряхнул его за плечо. - Дело есть. - Он хотел наклониться к самому уху приятеля, но не устоял на ногах и, пошатнувшись, шлепнулся на пол.

Рик открыл глаза. Он лежал на кровати, на тощем вонючем матраце, под головой - клейкая подушка. Как он очутился здесь, в углу? Ведь только что он стоял у окна, прижимаясь лбом к пыльному стеклу, и смотрел на мчащийся мимо трамвай - два корявых вагончика на ржавых колесах с огромными ребордами.

- Водка дерьмовая, - бормотал Серж, пытаясь подняться, но опять сползая на пол. - От хорошей водки так не может развести... Пр-р-равда? Только от плохой водяры чертики мерещатся.