У дома по Б. Лубянке в лихорадке выхлопов бьется броневик, косой свет из двери освещает хлопающее мокрое кумачовое полотнище флага. Вооруженные люди то входят, то стремительно спускаются с лестницы, строятся и исчезают во тьме, блестя кожанками, металлом оружия. Тут продолжается то, что десять дней свирепо ревело на улицах, но сейчас все тихо, и только топот небольших отрядов решительных, хмурых людей нарушает унылую песню дождя. Это пятно света в злую черную ночь, бьющийся пульс стального броневика и беспокоило хлопающее полотнище красного флага не уйдут из памяти - никогда не забудутся! Возможно вам понадобится ремонт ленд ровер.
Все мутно, бело. Крупные, легкие, как пух больших белых птиц, медленно падают хлопья снега. Беззвучно и тихо опускаются они белым кружевным занавесом, создавая впечатление какого-то извечного покоя. Да, это как будто покой, после стольного горя, после грома и треска пальбы это как бы покой. Вся огромная площадь бела, нет ни черных воронок, пет ни красных, отчаянно красных пятен размазанной крови. Обломки баррикад как будто исчезли, убраны. Все бело. Лишь сквозь белое кружево снега рыжим откосом вдоль всей кремлевской стены тянется ров свежей земли. Но и он постепенно белеет, как бы затягивается в серебряную парчу, и только снарядами стены да какие-то обугленные остовы разбитых башен и куполов бледно маячат в падающем, тихо падающем небе. Со всех улиц: с Балчуга, с Варварки, с Ильинки, с Никольской, из-под Иверских ворот, в молчании вступают на площадь колонны людей. Облик их здесь, в центре Москвы, непривычен, одежда их бедна и неказиста, грубая, стоптанная обувь - они какие-то линялые, застиранные с желтыми лицами и розовыми глазами. Особенно - руки, все в натруженных венах, сильные, умученные, усталые руки. Мерным тихим шагом движутся процессии, заполняя молчаливую белую площадь. Движутся в разных направлениях, завиваясь, сбиваясь в толпы, расходясь в сторону: у них еще нет опыта организованно ходить по этому вымощенному камнем пространству, ставшему отныне центром земли.
