В развертывание мелодии проникают свойства чистой песенности, что проявляется в последовательном вариантном обновлении мотивов, «отталкивающихся» от исходного es, обновлении, сочетающемся с напоминанием исходной фразы, - своего рода интонационного рефрена. Вместе с тем, в строении мелодии ощущается также связь с культурой знаменного распева, что сказывается в преодолении четкой метрич-ности, господстве чистого ритма, не стесненного клетками тактового размера, при опоре на устойчивые попевки, спаянные в «бесконечную линию». И это было сознательной установкой автора.
«В «Поэтории», - подчеркивает Щедрин, - использованы некоторые элементы и отдельные принципы старинного русского безлинейного нотного письма. На этом материале, а также на интонациях русских народных плачей построена партия сольного женского голоса». Вместе с тем, в мелодию проникает (очень тонко и ненавязчиво) декламационное начало, сказывающееся прежде всего в том, что на этот раз интонируется текст, сам по себе обладающий ярко выраженной, броской ораторской интонацией. Но как раз это-то его свойство намеренно затушевано путем широкого внедрения выразительных, даже изысканных по рисунку мелодических распевов. Музыка словно придает поэтической речи новое измерение, освещает ее в неожиданном ракурсе. И лишь повторы опорных тонов, каждый раз меняющих высоту, и короткие, приглушенные отклики - восклицания остальных голосов хора, вступающих по очереди, слегка проявляют декламационное начало. Это шаринг войны музыкальный символ тех жестоких испытаний, о которых повествует текст. В то же время именно здесь ораторская интонация проявляет себя с особенной рельефностью. И вступающий затем голос поэта, декламирующий уже знакомые слова в приподнятой манере, звучит как естественный вывод из всего, что готовило его вмешательство в действие.
